– Как вы познакомились с Николаем Константиновичем?
Она счастливо улыбнулась и дала мне почитать книгу Екатерины Тановой. «Судьба матери» на тувинском языке.
Осенью 1945 года нас отправили в Барун-Хемчикский район на уборку урожая. В колхозе сортировали пшеницу девушки из балетной группы: я, Галина Севилбаа, Катя Кыдай. Мы таскали снопы и вязали их. Вернувшийся из Кызыла наш бригадир Николай Олзей-оол, белозубый с черными кудрявыми волосами, радостно сообщил:
– Из Москвы приехали специалисты: режиссер и театральный художник-декоратор. Ой, совсем не узнать наших обветренных танцовщиц, как они будут танцевать на сцене в таком виде? Эх, парни, парни, куда вы смотрите, совсем распустились, за нашими дамами не ухаживаете.
– Они молодые? – интересовался Алексей Чыргал-оол.
– Совсем молодые, примерно нашего возраста. К тому же очень симпатичные, особенно художник. Он очень красивый, с большими круглыми глазами, высокий. Если наша Ажыкмаа рядом с ним встанет, то дотянется только до его талии. Смотрите, коллеги, не упустите наших танцовщиц, – пошутил Олзей-оол, улыбаясь.
– Да, у нас ещё одна работа сейчас нашлась – сторожить их от кавалеров, Алёш, – подмигнул Кысыгбай другу Алеше.
– Кому они нужны с такими обветренными, неухоженными лицами и руками? – полушутя ответил Алеша Чыргал-оол.
После уборки урожая все вернулись в Кызыл. В театре кипела работа. Слова Николая Олзей-оола подтвердились: занимался декорациями в театре высокий, статный, красивый, молодой художник Николай Рушев. Он часто приходил во время репетиций «Звенящей нежности», чтобы узнать, о чем этот танец, о характере каждой танцовщицы. Он делал эскизы. Когда он приходил, то обязательно в своем альбоме рисовал юных балерин. Николай создавал и мои портреты в разных позах и в различных костюмах.
– Новый художник рисует только нашу Ажык. Смотрите, вот здесь он изобразил танец Галины Улановой, а лицо танцовщицы – нашей Ажыкмыы. Это что-то значит. Неужели он влюбился в нее? Ажыкмаа, то есть Наташа, скоро ты будешь танцевать, как Уланова! – шутили Сагды и Кысыгбай.
Все артисты стали замечать, что Николай Рушев действительно влюбился в меня. Но мы тогда между собой ни разу даже не общались.
– Ты с Наташей разговаривал, Коля? – спрашивали друзья.
– Я очень стесняюсь с ней общаться, просто теряюсь. А может быть, у неё уже есть молодой человек-тувинец. Я чувствую, что её коллеги-артисты посмеиваются надо мной. Ревнуют что ли? – виновато ответил Николай.
– Мужчина должен быть смелым! Если разговаривать боишься, то хотя бы пригласи ее на танец.
После окончания балетной группы в 1945 году я начала работать в музыкально-драматическом тетре в качестве солистки тувинской балетной группы.
В канун ноябрьского праздника состоялся вечер. Николай наконец-то осмелился пригласить меня на танец. И весь вечер мы танцевали. А потом стали встречаться. Нас тянуло друг к другу.