Со временем местные криминальные заводилы даже прониклись к Майлзу неким подобием уважения. Как ни крути, парень объективно был хорош тем, что в одиночку умудрился построить целый тюремный блок. Правда, в семье не без урода, и в две тысячи двадцать четвёртом, на шестом году крайне приятного времяпрепровождении Майлза на его территорию пожаловал Мэдсен Бун – человек своеобразный и довольно известный… в преступном кругу, разумеется. После непродолжительной тусовки на воле он вернулся в обрешёченный дом на второй срок. Зеки, которые сидели больше пятнадцати лет, или же отматывали не в первый раз, очень хорошо знали его. Бун был знаменит благодаря грязным делишкам и своему «искромётному» чувству юмора: шутки про матерей, отсидку, расистские хохмы, реднек-юмор – гремучая смесь для выдавливания улыбок. С её вкусовыми качествами и предстояло познакомиться Майлзу Уоррену Блэку.
На второй день после возвращения главного по части шутеек, Блэк пересёкся с ним в столовой, ожидая продвижения очереди за крайне питательной и ни разу не похожей на рвоту похлебкой. Под действом уныния, Бун решил отточить запылившиеся комедийные навыки и обратился к соседу, коим и оказался наш вспыльчивый приятель:
– Эй, снежок, я слышал, ты тут местный ворчун? Бузишь на кого не попадя?
Поняв, что обращаются к нему, Майлз молча посмотрел на Буна, чем вызвал у того широкую улыбку. Вмиг между парочкой нависла молчаливая пауза, и Конь, решивший не обращать внимания на явные признаки расизма, устремил серо-голубой взор в сторону и сделал вид, будто Мэдсена не существует.
– Голливуд, я с тобой говорю.
Тогда и родилось это прозвище.
– Не будь задницей – хватит меня игнорировать. Я слышал, ты типа в основном защищаешься. Мол, всякие дебилоиды сами лезут…. Это правда? Ты, типа, весь такой неприкасаемый?
И снова никакого ответа.
– Да, и я сам раньше постоянно отбивался. Тут полно любителей сладенького, если ты понимаешь, о чём я. Поговаривают, ты избил до полусмерти одного говнюка при помощи его же штанов. Закрутил пацана оранжевым и отмудохал по первое число. А ещё говорят, что ты избил Упругого Джонни, мол, он к тебе приставал с отсосом. Чё? Только по девочкам?
– Слушай, тебе башня жмёт? – Блэк наконец падал голос. – Отвали от меня, пока цел.
Тут хитрая физиономия Буны стала радостнее прежнего, ибо шутник нащупал точки соприкосновения.
– Да ты это, охлади траханье, кореш. Я