Я удивлённо присвистнул.
– Ну и дела…
Ветров нетерпеливо поинтересовался:
– Ну, что там у тебя?
Я ответил, не отрывая глаз от окуляров:
– Ветров, мы не зря с тобой парились. Радуйся. Жизнь в подлёдном океане Энцелада есть! И это главное. Правда, она, по своей внешности, какая-то неэстетичная. И, по-моему, ещё доклеточная.
Ветров философски заметил:
– Есть? Это уже хорошо. Доклеточная? Ну и что? Подождём, когда, сначала, станет одноклеточной, а потом и многоклеточной. Приятно, чёрт возьми, чувствовать, что мы во Вселенной не одиноки!
Неожиданно я увидел такое, что невольно вскрикнул. Да так громко, что мой соратник вздрогнул.
– Ты чего, Кручин?
Я, на миг, изобразил из себя Архимеда:
– Эврика!
Ветров усмехнулся.
– Что тебя так возбудило, исследователь инопланетных морских глубин? Встретил брата по разуму?
– Почти!
– А именно?
– Я обнаружил инфузорию – туфельку!
– На Энцеладе? Прекрасно!
– Всё, теперь у Золушки будут туфельки, и она сможет пойти на бал, чтобы встретиться там со своим принцем!
Ветров весело подытожил:
– Согласись, Кручин, а мы сюда, всё же, удачно зашли!
Я улыбнулся.
– Не могу не согласиться с тобой. Но эпопея с полётом к Сатурну ещё не завершилась. Нас, я надеюсь, ждут другие чудеса…
Продолжение повествования. Начало в рассказе «Сюрреализм»
Кольцо Сатурна
После успешной, но опасной экспедиции на Энцелад, откуда я и Ветров едва унесли ноги, мы позволили себе небольшую психологическую разрядку, которая напоминала визуальную экскурсию по окрестностям самой необычной планеты Солнечной системы. Теперь, с высоты околоэнцеладной орбиты, мы любовались не только величественными кольцами Сатурна, но и самой планетой. Картина просто пленила нас своей невероятной красотой.
Мы вращались вокруг Энцелада, самого близкого спутника Сатурна. Позади нас нарезали свои эллипсы Тефия, Диона, Рея, Титан, Япет и многие другие луны газового гиганта.
С орбиты Энцелада открывалась, действительно, фантастические виды. Сатурн краем своих роскошных колец цеплял орбиту Энцелада. Или почти её цеплял. Необъятная картина завораживала. У нас, как невольных ценителей космических красот, создалось ощущение, что некто, невероятно огромный и мастеровитый, с ювелирной точностью нарезал четыре концентрических, немыслимо тонких кольца и сверху щедро посыпал их бриллиантами. Вращаясь, они мерцали и искрились, никогда не угасая, в своём вечном движении вокруг царственного Сатурна.
Космические красоты настолько ошеломили меня и Ветрова, что мы, на время, забыли обо всём на свете. И этими грандиозными картинами можно было бы любоваться вечно, если бы мы были художниками, или любителями утончённой