И последняя опасность всегда состоит в том, что в человеке могут проснуться проснуться личность и совесть, способность к ответственности за дар жизни, судьбу и самого себя, подлинный разум, от начала любви и совести, трагического ощущения жизни неотделимый. И тогда общепринятое и социально узаконенное, обольщающее и рабски подчиняющее статистические умы и души станет преступным, а социальная данность, извращенность и ложь жизни, означающая право на жизнь и успех, принятые по умолчанию правила игры, предстанет адом и начнет вызывать вопли ужаса, отчаяния и гнева, породит бунт.
Однако, гуманный и безошибочный рецепт давно найден. Захочешь жить – раскорячишься. Удавка нужды, угроза краха и унижения сделают сговорчивым, растопчут и заставят принять правила игры. И лишь тот несчастный, проклятый личностью и свободой, для кого обреченность растоптать себя во имя права на жизнь и социальное обустройство означает гибель, забьется в конвульсиях, взбунтует и будет отчаянно искать выход, возможность иного удела. И может быть найдет.
А заграницей, в обители свободы и цивилизованности то же самое, быть может еще хуже – верьте мытарю и скитальцу. Рабство у химер социальной повседневности и успеха, их безраздельное и освященное идеалами и «объективными истинами» торжество, приносимые на их алтарь, уничтожаемые и сжигаемые в пепел в погоне за ними человеческие жизни, от которых зачастую не остается ничего, кроме кипы фото с путешествиями, выплаченной недвижимости и исчезнувших, канувших в небытие и растворившихся десятилетий статистических забот и «что-то делания». Так статистически, социологически помыслены человек, его предназначение и суть, неповторимая судьба и жизнь. Этим – рынком собственности и труда, карнавалом приобретения и борьбы за успех, приумножения социальных благ и бестрепетного, упоенно счастливого временения над бездной смерти, адом пустоты и рабством у абсурда и химер, жизнь и судьба человека в господствующих представлениях должны быть и давно являются де факто. А опыт трагического ощущения жизни и реалий, голос отчаяния и бунта, которым говорят остатки чувства и сознания ценности жизни и человека, нравственных обязательств, не до конца вымертвленные разум, совесть и любовь, называются специалистами в области человека и объективной истины