Рита опять всплеснула руками:
– Ой, как нехорошо получилось! Если бы я знала, то пришла бы вторично, настояла бы на своем! Но тогда у меня заболел сынок, и я просто упустила этот момент, хотя знала, что мальчика не нашли! – она сокрушенно мотала головой.
– Рита, успокойтесь и объясните мне все подробно, – Калошин нетерпеливо сжал её руку ниже локтя.
– Понимаете, Геннадий, мой отец вернулся с войны с контузией. Она в обычное время никак не проявлялась, но стоило ему выпить хотя бы рюмку водки – и всё!.. Он начинал фантазировать, приписывать себе несуществующие заслуги, участие в каких-то сомнительных кампаниях, разведывательных действиях!.. Одним словом, он становился другим человеком. Я обращалась к доктору Хижину, но он сказал, что эта контузия не проявляется агрессией, и дальше слов никогда не пойдёт. Поэтому я старалась только ограничивать потребление алкоголя. Вот так получилось и с мальчиком. После очередного возлияния, правда, совсем в небольшом количестве, отец прочитал в газете о его исчезновении, где, кстати сказать, указывались все приметы. Отец сразу возомнил себя свидетелем и отправился в милицию. А так как он постоянно гулял по той дороге, что ведет за школой в лес, ему было не трудно описать все, в том числе и приметы мальчика. Он и мне доказывал, что видел его, идущим в лес. А потом, когда протрезвел, уже просто ничего не помнил. Я отцу говорила, чтобы он сходил и признался, что все придумал. Но он не желал делать этого, может быть, ему было стыдно. И по-прежнему доказывал, что всё было так, как он сказал.
– Мальчик, действительно, не мог пойти в лес, он страдал… мм… гилофобией, – Калошин облегченно выдохнул, вспомнив трудное слово, – то есть боязнью леса.
– Ну вот, я же говорила! Если бы его не послушали, может быть нашли бы ребенка? Как вы думаете? – Рита заглянула в глаза майору.
– Трудно сказать… – Калошин вздохнул. – Но всё равно спасибо вам, Рита, за откровенность. Теперь хотя бы понятно, что эта версия была несостоятельна.
Они ещё немного посидели, выпили чаю, посокрушались над непрофессиональными действиями тех, кто участвовал в поисках мальчика, поговорили о детях. Рита искренне порадовалась за Варю, даже всплакнула, вспомнив Марину и их молодость. Но уходил от неё Калошин с тяжелым сердцем.
Глава 5
Моршанский рвал и метал:
– Кто позволил возобновить дело Науменко? Я буду решать, в каком направлении вести расследование по убийству Слепцовой и исчезновению Арбенина! Дело Науменко закрыто! Закрыто! Я, конечно, понимаю, откуда ветер дует! Это ваш конторский мозги всем промывает, умник!
Сухарев смотрел на следователя недоуменно: Калошина за самовольство не оправдывал, но прекрасно понимал, что тот действовал только из лучших побуждений. А уж что говорить о том, какую оплошность допустили год назад, расследуя исчезновение мальчика! И если есть возможность исправить свои