– В Сети много писали о Ликорисе. Я заинтересовалась этим делом. Решила проверить всех юных полукровок, умерших насильственной смертью за последние пять лет. Сначала за три года – никого, зато потом вдруг стали умирать как мухи. Я даже представить не могла, что встречу кого-то… причастного к делу, но теперь вконец отказываюсь верить, что те несчастные случаи и Ликорис никак не связаны. – Баньши поднялась на ноги, зависнув над паркетом. – Правда, всё это наводит меня на невесёлые мысли.
– Если б мёртвые девушки наводили тебя на весёлые, я окончательно уверился бы, что у баньши крайне специфическое чувство юмора.
– Ты не понимаешь, мальчик. Тех, кто известен как жертвы Ликориса, контрактор твари явно убивал лично – монстр разве что помогал ему загонять добычу. И все трупы нашли в Динэ, хотя лишь две девушки жили в этом городе. Остальные приехали на выходные… или на каникулы. Одна гостила у тёти. Зато те пятеро, что погибли в несчастных случаях, умерли в разных концах страны. Видимо, убийце лень было самому мотаться по всему Харлеру, вот он и попросил чёрного друга подсобить, а заодно обставить смерти несчастливыми случайностями, чтобы с делом Ликориса их было не связать. Но как сильно нужно ненавидеть полукровок, чтобы желать убить всех в стране? Да ещё заключить ради этого контракт с фомором? Это же…
Баньши осеклась, уставившись на дверь в номер – или на что-то, внезапно материализовавшееся рядом с ней.
– Не хотел прерывать вас, – послышалось оттуда прежде, чем я успела испугаться, – однако вам пора ехать дальше.
Оглядываясь, я испытывала смутное ощущение дежавю.
– Ты! – Завидев сида, я, в свою очередь, вскочила с постели. – Где мама? Что с ней?
– Она в порядке. – Сиреневые глаза взирали на нас так отрешённо, словно сам смысл слов «эмоции» или «волнение» их владелец позабыл давным-давно. – Связаться с вами не может – не в том состоянии, чтобы вести беседы. Но она жива.
Если он и соврал, я была ему благодарна.
О Гвен и её родителях спрашивать я не стала. Не хотела слышать ответ.
– А, таинственный спаситель? – Взгляд, которым пришельца одарила Роксэйн, больше подходил опытному патологоанатому, чем юной студентке. – Вы бы хоть представились, гость из Дивной Страны. Или на Эмайне иные правила хорошего тона?
Справедливости ради сиды редко открывали смертным свои имена. Во всяком случае, истинные имена. Для сидов, что могли назвать по имени дождь или ветер, дабы упросить те не мочить их одежды или раздуть крохотную искру в костёр, имя даровало власть над его владельцем; сказка о Румпельштильцхене или пассажи в книгах Ле Гуин возникли не на ровном месте. Но я прекрасно понимала, почему Роксэйн хочет услышать от него хотя бы прозвище – оно само по себе могло сообщить о пришельце немало.
– Я тот, кто желает Лайзе и Эшу добра. – В голосе сида шелестел песок, неумолимо текущий из верхнего деления стеклянных часов