Столкновения с молодой баньши, плывшей мне навстречу и увлечённо болтавшей по графону, я избежала в последний момент: задумавшись о своём, слишком поздно заметила, куда – вернее, в кого – я иду.
– Эй! – Вильнув над гравийной дорожкой, баньши сердито оглянулась на меня. – Тебе глазки вообще для чего нужны? В мальчиков ими стрелять?
– Вам то же могу сказать, – буркнула я, отворачиваясь, оставляя хамку за спиной. Так бы, может, и извинилась, но после её реплик всё желание пропало. Хотя смотреть, куда я иду, и правда не помешает, – а то сперва мобиль, потом девочка-глейстиг, теперь эта красавица…
– Подожди, я перезвоню. Эй, мисс! – Я едва узнала голос той же баньши, донесшийся сзади: за пару секунд, минувших с нашей перепалки, в нём успела пробиться нехорошая хрипотца. – Невнимательная мисс, стойте!
Я не хотела оборачиваться. Но всё-таки обернулась. Решила, что так мы привлечём меньше внимания окружающих, иные из которых уже оглядывались на её крик.
Баньши торопливо подплыла ко мне, паря в нескольких дюймах над парковой дорожкой (самых любимых и самых несчастных детей Великой Госпожи Дану отличали сложные отношения с гравитацией), пока дымчато-синие глаза сверлили пытливым взглядом моё лицо.
– Вы вчера чудом спаслись из-под колёс мобиля, так ведь?
Правдивость этого изречения из уст персоны, которую я видела впервые в жизни, заставила меня не столько насторожиться, сколько растеряться:
– Откуда вы…
– Понимаю, вы удивлены. Но это важно. Для вас. – Нервно оглянувшись, баньши заправила за острое ухо прядь волос цвета бледных незабудок. Взяв меня под руку, отвела с середины аллеи поближе к липам, чтобы прохожим не приходилось огибать живые препятствия в нашем лице. – Вы ведь знаете, что мы видим чужую смерть? У людей, которым только предстоит умереть, – оставшийся им срок. У тех, кто уже мёртв, – обстоятельства, при которых они погибли. – Она говорила так тихо, что я с трудом различала её голос за весёлым парковым шумом. – Нам запрещено открывать людям правду о будущем, если на то нет воли богов. Только вот здесь речь не о будущем.
– О чём вы?
Я не понимала, куда она клонит, но мне это заранее не нравилось. Когда баньши заговаривает с тобой о смерти, это сулит что угодно, кроме долгой счастливой жизни.
Плач баньши недаром испокон веков считался плохой приметой.
– Видите ли, – мягко проговорила девушка, – вы должны быть мертвы.
– Ну, если бы меня не спасли из-под колёс…
– Вы не понимаете. Ваша смерть уже наступила. Я вижу её: машину, которая сбивает вас, и ваше тело на дороге. А сейчас ваше сердце бьётся, вы ходите, дышите и разговариваете, но… – она улыбнулась так криво, словно сама боялась поверить в слова, которые сейчас произнесёт, – но на самом деле вы мертвец. И для мироздания ваша смерть – свершившийся факт.
Когда я постучалась, Эш был занят: во всяком случае, открыл он далеко не сразу.
– Уже верну… – распахнув дверь