Он снова вышел, и Мэри, оставшись одна, внимательно оглядела комнату. Она никогда не бывала в таких квартирах, как у Джима – точнее, вообще никогда не бывала в квартирах, – и ей нужно было время, чтобы привыкнуть ко всему этому стеклу, металлу и педантичному порядку. Мэри все это казалось довольно обезличенным, но, если ты живешь один… К тому же сам район вокруг во многом восполнял отсутствие особенностей внутри квартиры. Даже в той малой части Илинга, которую она успела увидеть, было множество уютных пабов и кафе, набитых юными парочками, прожигающими свой неисчерпаемый доход.
Мэри могла представить себе, как она здесь живет. Вот только стоит еще докупить какую-нибудь мягкую мебель в благотворительных лавочках или в том навороченном бутике, который она успела увидеть чуть дальше по Хай-стрит, – ну, если Джим из тех, кто будет воротить нос от подержанных диванов. Перестань, перестань, перестань. Она снова позволила себе унестись куда-то. Это всего лишь третьи их выходные, ее первые в Лондоне, и, хотя все шло как нельзя лучше, она все еще с трудом верила, что Джим настолько увлечен ею.
Но сохранять прирожденную недоверчивость, быть начеку было отнюдь не просто. В какой-то момент, когда Джим должен был выслать ей подтверждение брони полета, он позвонил ей, чтобы уточнить, как пишется ее фамилия. Одно «н» или два? Мэри едва успела повесить трубку, как ее закружил водоворот паники. Она что, спятила, лететь куда-то на третье свидание? Но еще хуже, она совсем спятила, – влюбляться в человека, живущего за тысячу километров?
К счастью, во время сомнений и потери уверенности у нее была поддержка и кроме Джима. Мэри очень волновалась, как мама воспримет новости о новом человеке в ее жизни, особенно о таком, кто зовет ее лететь через море, когда она должна работать. Но когда она наконец заикаясь обо всем рассказала, мама была в таком восторге, что Мэри долго не могла освободиться из ее объятий. Я так за тебя рада, не переставая повторяла мама, ты это заслужила, пора тебе наконец-то подумать и о себе. Мэри никогда не думала, что ее одиночество было поводом для таких маминых переживаний.
А еще была Мойра – готовая подменить ее на третьей воскресной смене, но желающая взамен получить ответы на самые щекотливые вопросы про Джима. Мэри спасло от стыда только то, что Дженни, их начальница в «Стормонте», застала их в тот момент, когда Мойра размахивала тремя бумажными трубками, сравнивая длину. Это положило конец расследованиям Мойры, по крайней мере, на какое-то время. Но, когда в пятницу Мэри убегала, чтобы успеть на ночной вылет, Мойра сунула ей заклеенный пластиковый пакет: очередной лифчик балконет.
Теперь в голове у Мэри не оставалось никаких сомнений, что вся эта логистика, суета и беспокойство того стоили. Никогда, ни за что, она не могла бы месяц назад даже вообразить, что будет вот так сидеть и ждать, пока красивый англичанин принесет ей завтрак в постель. К такому можно и привыкнуть. Да и ко всему остальному тоже. Джим купил для нее всякие туалетные