Затерянная в складках толстовки Марджори сидела вся ссутулившаяся и неряшливая. Она прошептала мне:
– Помолчи, мартышка.
Сказала она это, по всей видимости, достаточно тихо, чтобы услышала ее только я. Во всяком случае, мама, стоявшая прямо за нами, не цыкнула на Марджори.
Папа на цыпочках прошел в кухню и уселся за стол. Меня всегда поражало, как он, такой крупный мужчина, мог передвигаться столь тихо и грациозно.
– Извините. Нужно было проверить пару сообщений. Мне пока еще не ответили изо всех мест, откуда я ждал ответа.
Папа потерял работу уже более полутора лет назад. Сразу же после окончания средней школы он начал работать в Barter Brothers, базирующейся в Новой Англии[13] компании по производству игрушек. После девятнадцати лет каторжной работы он возглавил экспедиционный отдел. Дела у Barter Brothers шли неважно не один год, и папа пережил несколько сокращений штата, однако от продажи фабрики его ничто не могло уберечь: его отправили восвояси. Другую работу он еще не нашел.
Мама заметила:
– Уверена, что все можно было бы сделать и после ужина.
Тем вечером она была особенно беспокойной. Скорее всего, все началось в тот момент, когда они с Марджори вернулись домой. Они куда-то ездили, не знаю уж куда. Не успела захлопнуться входная дверь, а Марджори уже была наверху у себя в комнате. Мама швырнула ключи на кухонный стол и вышла на задний двор покурить. Она выкурила три сигареты. Да-да, я считала. Три сигареты были сигналом: что-то не так.
Наш круглый кухонный стол был светло-коричневого оттенка, который никогда не слыл модным. Ножки у него ходили ходуном, как у старой собаки. Когда папа начал отбивать барабанную дробь руками по столу, тарелки и стаканы запрыгали и застучали друг о друга.
Он сказал:
– Почему бы нам сегодня не произнести слова благодарения перед едой?
Это было что-то новенькое. Я посмотрела на маму. Она закатила глаза, придвинула стул поближе к столу и отломила большой кусок чесночного хлеба.
Марджори сказала:
– Пап, ты что серьезно? Благодарение?
Я спросила:
– Что значит благодарение?
Мама сказала:
– Давай, объясняй.
Папа улыбнулся и пригладил темную жесткую бороду.
– А ты не помнишь? Неужели так давно не произносили благодарение?
Я пожала плечами.
– В моей семье мы всегда читали благодарение. Это значит, что, собравшись за обеденным столом, мы в нескольких словах благодарим Бога за еду и за тех, кто нас окружает в жизни. Это вид молитвы.
Марджори не удержалась от смешка и глубоко ввинтила вилку в свою кучку красных спагетти.
– Папа, это же не обеденный, а кухонный стол, – заметила я, гордая тем, что мне удалось найти лазейку для того, чтобы увильнуть от этой затеи. У меня отлично получалось находить бреши в логике.
Мама сказала:
– Почему тебя потянуло на это именно сейчас?
Папа поднял руки вверх в знак поражения