Его теория теперь должна была отточиться, необходимо было теперь ее осмыслить и все разложить по полочкам. Пока она была всего лишь в аморфном состоянии, и она ждала, чтобы ей начали пользоваться. Что из этого получится, Пиннокио не знал, но он был уверен, что это нечто ценное, по крайней мере, для него, так как она грела его душу и дарила чувство внутренней искренней радости, которой он не знал уже многие годы. Ощущение детского восторга вернулось к нему и это его нисколько не печалило, так как его теория говорила ему, что это очень хорошо, что это оживляет душу и не просто говорила, а объясняла на пальцах почему и как. О большем он даже не мог и мечтать, он и представить себе не мог, что ему когда-нибудь достанется подобное сокровище. Раньше он мог только мечтать встретить наставника, который бы мог объяснить ему, что и как, но Пиннокио уже никому не доверял, поэтому сомневался, что наставник мог бы быть искренним с ним. Теперь же наставник ему был не нужен, по крайней мере, на этом этапе ему так казалось.
Пиннокио стал переосмысливать все свои сомнения через призму своей теории.
Почему Иисус говорил притчами? Да, здесь же все элементарно, он просто не мог говорить о вещах, для осознания которых людям нужно было время, им нужно было подготовиться к этому. Для этого необходимо было выполнение первых двух правил из Восьмеричного пути, то есть правильное воззрение и правильное намерение, только применительно к христианству. Правильное воззрение – осознание верности учения Иисуса и появление искреннего намерения следовать этому пути. Это было своего рода духовное прозрение, которое у каждого человека происходит индивидуально. Уже находясь на выбранном пути и руководствуясь наставлениями Иисуса в повседневной жизни, адепт мог толковать притчи Иисуса, так как теперь он синхронизировал свое восприятие и внутренние ориентиры в соответствии с теми, которые позволяли теперь понимать о чем именно говорил Иисус.
Иисус принес учение качественно новое. В чем его отличие? Иисус говорил,