Те же булыжники. Та же яма…
За двадцать лет -не могли засыпать! Все некогда – делёжкой обременены… А вот турника нет. И общаги – тоже. На её месте- новое здание. А яму засыпать – песка не нашли!
Девушка затаила дыхание и потерла грудину, – сердце почти выскакивало.
Приблизилась к двери, из которой столько раз выходила милая бабуля, сухонькая, в платочке. Молча прижималась к её матери.
А та начинала голосить. И так – каждую встречу.
Пухленькая северяночка не знала, что ей надобно делать – то же голосить? Так она же рада бабушку видеть…
Лишь потом она поняла как дочь, что такое- видеть старую мать один раз в год…
Все дочери и сыновья были под боком у бабушки. А самая старшая, её главная опора в тяжелые военные годы, забралась на далекий север. У бабушки нечем было плакать. Слезы кончились ещё в войну, от увиденного каждодневного ужаса фашистских извергов.
Старшая дочь для неё стала и быком – мужиком, и плечом —
опорой при десяти голодных ртах… По этому она прижималась
к дочери, как к матери. Что им пришлось пережить – знал лишь Бог, и послевоенное поколение.
– Бабушкина дверь… в окнах- темнота —
Заговорила стихами блондинка. Какое-то смутное чувство теснило грудь.
Подошла к другим воротам, где светились окна. Ставни приоткрыты. Гуля постучала по стеклу.
Выглянула женщина лет пятидесяти. Мелькнувшая тревога в глазах исчезла, когда она увидела миловидную блондинку.
Окно распахнулось. Гуля спросила про бабушкин дом- что там, творится? На что женщина сразу опустила глаза, видимо подыскивая слова. А пока она думала, девушка задала новый вопрос:
– Есть ли кто там живой?
Дама неопределенно мотнула головой. Девушка отошла, поблагодарив.
Она приблизилась снова к родным воротам и прислушалась.
Ти-ши-на… где могла быть тетка? Ведь у неё козы, хотя -не слышно. Глаза привыкли к темноте. Лампочка, что болталась на столбе, вместо фонаря, хватало на двор.
Слева от бабушкиного дома девушка заметила легковушку.
Напротив – двери. Она дернула ручку. Открыла.
Вспомнила: тут дед жил, свиней держал. Бабушке все сало носил. Хороший был дед. Поэтому и нет его уже…
Видны постройки. Девушка постучала. Откликнулась собака, и – ти -ши-на.
Света нет. Но, чу – что-то заскрипело.
Блондинка громче постучала. Собака – надрывается, аж с цепи срывается. Гуля рявкнула :
– Так шо, все уснули?
Собака, заскулив, замолчала. Скрипнула дверь. Кто-то высунулся.
Блондинка уточнила:
– Мне бы спросить.
Хряснула дверь, показался худощавый мужик. Чапая шлепанцами, он приблизился. Гуля спросила про тётку. Мужик смерил девушку взглядом, типа, а ты чего тут? Но вежливо спросил :
– А вы ей кто?
Ну, Гуля, чисто по -крымски вопросом на вопрос :
– А шо?
Мужик