Солнце нависло уже над самым горизонтом, когда караван, наконец, свернул с дороги и начал готовится к ночёвке. Телеги уже знакомым образом выстроили в кольцо, с той лишь разницей, что теперь не только рабов разместили внутри, но и все шатры также ставили исключительно внутри круга из повозок. Костры же преимущественно разводили снаружи. Заметив направляющегося в мою сторону Абу ир-Земаха, в сопровождении своих телохранителей, тащивших какого-то невольника, я уселся в углу и стал с безразличным видом ждать развития событий. Подойдя к клетке, Аба некоторое время рассматривал меня, но, видя отсутствие какой-либо реакции с моей стороны, нахмурился.
– Мне передали, что после дневного отдыха, ты всю дорогу очень волновался и нервничал. Что тебя беспокоит?
– Я думаю, если бы мы с тобой поменялись местами, ты бы тоже весьма «волновался и нервничал», – процедил я сквозь зубы.
– Скорее всего, – согласился ир-Земах. – Но если разобраться, то твои дела не так уж плохи. Ты пока жив и здоров, едешь на телеге, а не топаешь своими ногами, как другие пленники и имеешь неплохие шансы сохранить свою жизнь как минимум до того момента, как предстанешь пред очами Светлейшего Шада Салгобара ир-Назреда, а возможно и после.
– Я так понимаю, светлейший ир-Земах пришёл к своему недостойному рабу, чтобы поднять его моральный дух? – съязвил я.
– И не только дух, – ответил он, как ни в чём не бывало. – Тебе несказанно повезло и, по крайней мере, сегодня ты голодным спать не ляжешь, – он указал на стоящего на коленях пленника.
Тот с раненым плечом был измотан до такой степени, что не мог даже самостоятельно стоять, но, услыхав слова ир-Земаха, попробовал всё же приподняться, что-то негромко лепеча. Стоящий рядом воин двинул его кулаком в ухо, и пленник упал.
Я почувствовал сладковато-возбуждающий запах страха, переходящего в откровенную панику. Он был очень своеобразный и пикантно пощипывал нервные окончания где-то глубоко внутри, придавая бодрости. А ещё я обратил внимание, как все, кто мог видеть или слышать наш разговор, бросают свои дела и заинтересованно к нам присматриваются.
– А теперь будь добр, извини за некоторые средства предосторожности, – предупредил Аба, взмахнув рукой.
Я