Все остальные скорхарцы, шумно перекрикиваясь, уже вовсю что-то кашеварили на кострах. В одном месте даже жарили какое-то животное, видимо подстреленное конными разведчиками. Но, не смотря на сильные запахи готовящейся пищи, процесс слюноотделения у меня совсем не усилился. Мозг не считал их аппетитными и с едой не ассоциировал. А может я просто ещё несильно проголодался, стресс опять же. С другой стороны, некоторые наоборот начинают любой стресс усиленно заедать неадекватным количеством пищи, но это не про меня. Я к еде всегда относился довольно индифферентно, закинул внутрь что-нибудь, неважно что, ну и ладно. Нет ничего? Так хотя бы бутер с маслом чаем запить и то хорошо. Возможно поэтому уже к тридцати двум годам заработал себе язву желудка, которая мне потом основательно портила жизнь. Тут я сообразил, что в этом-то теле у меня язвы, скорее всего, нет. А что есть? А вот кто ж его знает, что есть? Как можно определить у себя наличие какого-либо заболевания, если даже сам не знаешь из чего ты состоишь и как вообще устроен?
Пока я предавался всевозможным размышлениям, народ вокруг быстренько закончил приём пищи и принялся укладываться (у кого была такая возможность) подремать в теньке. Выпало мне стать свидетелем и процесса кормления пленников. Всех рабов выстроили на коленях шеренгами рядом с их телегами, и несколько скорхарцев понесли в их строну здоровенные котлы с какой-то кашей. Пока двое несли котёл мимо строя, третий весьма сноровисто накладывал половником кашу прямо в подставленные руки невольников. Некоторые возмущались таким обращением, за что получали удар бичом от следовавших позади ещё нескольких надзирателей, и оставались без еды вовсе. Обнеся всех рабов едой, охранники налили в те же котлы воды и напоили пленников уже знакомым способом. После данной процедуры лагерь на некоторое время затих, давая отдых всем вольным и невольным участникам события.
Я, решив поудобней расположиться в своей клетке, обнаружил, что выпрямиться в полный рост можно единственным способом, улёгшись в ней по диагонали. Тёплый, несильный ветерок быстро меня разморил, и я провалился в дремоту.
Показалось будто я только на минуту прикрыл глаза, как уже был возвращён к действительности резким криком, тут же подхваченным в разных концах лагеря. Люди, ещё вялые со сна, быстро приходили в себя