– Тебе плохо? От дыма? – Вера опустилась рядом, заглянула в глаза. – Скоро все закончится, я знаю.
И я опять провалилась, и она опять убегала, задыхаясь от ужаса. Я хрипло закашлялась.
Когда кашель и ужас прошли, Вера сидела рядом и обнимала меня. Но мыслями была не со мной, а где-то далеко. В своей взрослой жизни или там, где ее догонял невидимый человек. Не знаю, сколько мы просидели так.
Потом Вера провела пальцами по моей челке:
– Хорошо тебе. Сможешь стать какой захочешь.
От ее красоты, близости и прикосновения низ живота сначала сжался в комок, потом запылал.
Вера легла прямо на крышу, разметав рыжие волосы.
– Вот здесь горит. – Она прижала руки к солнечному сплетению.
Я опустилась на колени и приложила ухо туда, куда она указывала. Тишина. Холодные руки, даже через ткань футболки чувствовалась прохлада.
Я была напугана видением и ни о чем не спросила.
Поздней ночью мы спустились вниз, прошли по притихшему городу и попрощались во дворе. Я всегда смотрела, как она входит в подъезд. Но тогда было слишком темно, и я ничего не разглядела. Тем вечером я видела ее живой в последний раз.
Глава 9
Поутру мы поняли, что жара отступила. Мама встала первой. Я слышала, как зашуршала ее постель, стукнул складываемый диван. Двигалась мама всегда бесшумно. Потом щелкнул выключатель в ванной и полилась вода. И мама крикнула:
– Свет дали!
Я встала, вышла из комнаты. Лампочка в ванной горела. Мама в ночнушке выдавливала пасту на зубную щетку. По привычке я взглянула из окна на дом напротив: все тихо, двор пустой. Ветра нет, деревья стоят как мертвые. И тут я поняла, что не обливаюсь по́том. Высунулась в открытое окно: тепло по-летнему, но не более. Дымная пелена еще стояла, но стала легкой, прозрачной.
– Мам, жара закончилась! – крикнула я в сторону ванной.
Мама подошла ко мне – рот в пене, в зубах щетка, – выставила руку из окна, помахала ею. Улыбнулась, погладила меня по голове.
Мы собирались на рынок. На время эвакуации он не закрылся; правда, покупателей и продавцов поубавилось. Товар стоял в трех коробках в прихожке. Чтобы не надрываться, мы поднимали и спускали их вдвоем, потом грузили на тележку, перевязывали резинками с крючками на концах и везли.
У нас было место в отделе бытовой химии. Мы покупали на оптовке мыло, стиральный порошок, чистящее средство для посуды, зубную пасту, хозяйственные перчатки и прочую мелочевку, а потом продавали с небольшой наценкой. Мне казалась бессмысленной эта работа, приносившая копеечный доход. Каждый раз, когда по ту сторону прилавка появлялось знакомое лицо, я была готова провалиться от стыда.
Наш путь лежал мимо малосемейки.
– Опять кто-то прыгнул, – сказала