В шесть утра с секундомером в руках в казарме появлялся один из командиров:
– Подъем!
И мы, как это иногда показывают в кино, дружно вскакиваем, надеваем свое «хабэ», мотаем портянки, натягиваем сапоги. Венец всему – ремень и пилотка. Пуговицы должны быть застегнуты, портянки намотаны правильно, ремень туго затянут, а его бляха – находиться на предпоследней снизу пуговице. Пилотка молодцевато чуть наклонена вправо, ее передний край – ровнехонько на два пальца выше линии бровей.
Кося глазом на секундомер, командир придирчиво оглядывает строй.
– Отбой!
И все повторяется в обратном порядке: пилотка, ремень, сапоги, портянки, обмундирование… Мы лихорадочно сбрасываем все это с себя, складываем так, как прописано в Уставе, и ныряем в еще не остывшие постели. И – опять все сначала. Покорив сорокасекундные рамки норматива, стали оттачивать мастерство по одеванию и раздеванию самих себя. Число тренировок с каждым днем стало убывать.
Мы быстро поняли, что от нас просто так не отстанут, и в короткие сроки постигли несложные армейские премудрости. Весь день был расписан по минутам. Не надо было думать, что делать и как. Всё за нас знали младшие командиры.
Их из нашей среды выявил месяц муштры. В основном это были курсанты, имевшие опыт срочной службы. Став сержантами и вкусив сладость хоть маленькой, но власти, кое-кто из них стал откровенно измываться над своими сотоварищами.
Черноморец Вася Капуста, без малого четыре года отдавший срочной службе, пытался выклянчить у командира роты командирскую должность:
– Товарищ майор, дайте мне отделение, и я сделаю из них людей.
Но опытный Николай Николаевич, помня недавнюю мандатную комиссию, справедливо решил, что делать из нас людей будут другие. И «старый морской волк», как Вася любил себя называть, наравне с нами ходил в наряды, чистил картошку и натирал полы.
Надо отдать должное нашим офицерам-воспитателям, они каким-то образом вычисляли новоявленных солдафонов и старались не допускать к такой желанной для них власти. В учебный год мы вступили с принципиальными, но справедливыми младшими командирами, пользующимися авторитетом в курсантской среде. Несколько «козлов», правда, осталось, но их спесь постепенно угасала, а уж после начала полетов кое-кто вообще ходил, как побитая собака.
Но это будет потом, а сейчас нас испытывали на прочность плац и неистовая старательность младших командиров, готовых хоть сутками гонять нас по этому плацу. Несколько раз в неделю строевые занятия проводил сам командир батальона курсантов летного факультета, подполковник Владимир Петрович Смолин. Строевик до мозга костей, он лично демонстрировал все приемы, да так, что ему позавидовал бы любой офицер Кремлевского полка.