– Следы, – прошептал Здор, сотрясаясь от ужаса. – Должны быть следы. Ведь кто-то же запер дверь.
– И вылез в окно, – продолжил Мартемьянов. – Давным-давно тому назад, и все замело.
– Но зачем? – изо рта Здора раздраженно рвались облака пара. – Зачем ему так поступать?
– Откуда мне знать? – отмахнулся Мартемьянов. Поразмыслив, он негромко добавил: – А может, он того… где-нибудь там, дальше… лежит и разлагается.
Здор про себя счел это весьма возможным. Горобиц прошел в коридор. Тот упирался в холодную каменную стену, свободную от надписей, характерных для заброшенных мест, и это обстоятельство тоже настораживало. Справа и слева опять же пустые дверные проемы вели еще в две комнаты, как две капли воды похожие на первую, только без снега. У Здора не выдержали нервы.
– Есть тут кто? – рявкнул он внезапным басом и сам от своей выходки сжался, выставив стиснутое в кулаке жалкое оружие. Его спутники синхронно дернулись, будто невидимая рука с силой рванула из них души.
– К-кретин, – произнес слабым голосом Горобиц, теряя обычную корректность.
Но Мартемьянов отреагировал иначе. Когда испуг, порожденный криком Здора, поблек, он перевел дыхание, подождал ответа, не дождался и начал наглеть.
– Ого-го-го!! – заорал он и пустился в дикий пляс, смахивая на дикаря, наконец-то осмелившегося бросить вызов духам. Здор и Горобиц оторопело смотрели на черную тень, неуклюже скачущую перед окном. Безнаказанность боевого танца добавила Мартемьянову сил.
– Сейчас отолью, и пойдем отсюда, – сказал он совсем уже бодрым голосом. – Помечу территорию. А то что она ничейная!
За окном вдруг стало светлым-светло – полился ненатуральный зеленый свет, будто в приборе ночного видения.
– Черт! – выдохнул Здор. У него подогнулись колени, и он опустился на пол, не отводя глаз от меняющегося поля. Мартемьянов замер с расстегнутыми штанами. Он стоял лицом в угол и не мог видеть того, что видели остальные, но смотреть не хотел, зная и без того: произошло самое страшное. Встречать опасность лицом к лицу – благородное занятие, когда у тебя есть выбор, но бывают опасности, которым нет дела до твоего решения, и если им нужно, они сами развернут тебя лицом, не спрашивая, а скорее всего – обойдутся без лишних церемоний и достанут в любой позиции.
В это время лес, погруженный, как представлялось раньше, в длительную спячку, наполнился жизнью или чем-то ей сродни. Ясно обозначились невидимые до поры нити разнообразных сил, пребывающих в изнурительном противоборстве. Диковинные гады начали, скалясь, рваться на волю, изнемогая от желания познакомиться с пришельцами. В воздухе зазмеились бесплотные ленты, сулившие скорую расправу. Снег стал прозрачным, было видно, как укрытая им земля идет трещинами и из них уже что-то прет наружу, готовое от нетерпения сожрать самое себя. Вокруг домика-пряника, несерьезного островка посреди штормового