– Могу я рассчитывать, что вы не будет лезть в операционную деятельность?
– Хозяйничай, как считаешь нужным, – Петр Александрович поставил свою подпись. – Да не нервничай ты!
Олег нервничал. Сильно нервничал. Судья изменил меру пресечения. Но жизнь с этого момента изменилась, будто на Соколова набросили невидимую удавку. После возвращения Даши Олег напился прямо в офисе. Проорался на сотрудников, перевернул стол программиста, разбил компьютер и заехал по фейсу Науму, который пытался его успокоить.
Когда Наум привез его домой, Соколов с початой бутылкой плюхнулся на диван, высосал остатки виски. Его накрывал сон, унося через пространственно-временной туннель в неведомую даль.
Глава седьмая
Шингай
В хрущевской квартире Олег проснулся с бодуна помятый. С трудом встал, шатаясь, добрался до клозета. Проблевался кислятиной. Вытер тыльной стороной ладони рот.
– Твою мать! Приснится же такое.
Взгляд зацепился за тест на беременность, лежащий в мусорном ведре. Олег достал его и увидел две полоски. Душа ликовала! Пытаясь встать, поскользнулся, упал. Мать его! Не расшибся.
На маленькой кухоньке жена жарила яичницу. Соколов поднял Дашу на руки и попытался кружить, но оступился.
– Пусти, дурак! – сердилась она.
Олег поставил Дашу на пол и облобызал.
– Вонючий! – жена брезгливо обтерла щеку ладонью. – Что?!
– Бе-беременна?! – с придыханием спросил Олег.
– Да, – ответила Дашуля на удивление спокойно.
– Значит, врали. Врачи врали! – Соколов ликовал.
– Чего ты радуешься?
– Дашут, мы справимся. Обещаю, я пить брошу, работу найду. Тебя на руках носить буду.
…
Олег, побритый, причесанный в хорошем настроении подходил к проходной машиностроительного завода. Он направлялся к Адашеву в надежде, что тот по старой памяти сможет ему помочь.
Кабинет у Адашева теперь большой, все-таки замдира. И сам разъелся, кабан. Окончательно облысел. Единственная растительность на голове – кустящиеся пшеничные брови. А когда-то был видным красавцем, бабы под него пачками прыгали. Он сидел за широким столом, заваленным кучей бумаг. На столе по старинке стояли несколько телефонных аппаратов. Шумно работал вентилятор.
– Перерыв в работе сильно большой… Ты же еще со старым оборудованием работал. Сейчас техника современная, твоей квалификации не хватит, – начальник рылся среди бумаг, нашел в глубине документ, протянул. – Вот смотри, инструкция. Вишь, ниче не понятно. Изменилось все.
– Электрика – она и через пятьдесят лет электрика. Я сориентируюсь, – Соколов понимал, что будет непросто. Но он намерен бороться.
– Нет, Олег. И твои проблемы с этим делом, – Адашев, постукивая пальцем на шее, намекал на пьянство.
– Альберт Маратович, у меня жена беременная. Не пью я… Возьми, пожалуйста, не пожалеешь. Я тебе порядок во всех цехах наведу.
– Не могу, Олег, извини.