Пример итальянцев привлекал и Польшу, и южных славян и русских революционных демократов. На Американском континенте сверкнула первая зарница гражданской войны Севера с Югом: в октябре 1859 года Джон Браун поднял восстание за уничтожение рабства. Самые величайшие события в мире, – писал Ф. Энгельс в январе 1860 года, «– это, с одной стороны, американское движение рабов, начавшееся со смерти Брауна, и, с другой стороны, движение рабов в России“. Еще осенью 1858 года узнав из газет об обещании Александра II пригласить депутатов в Петербург для обсуждения проекта крестьянской реформы, К. Маркс писал Ф. Энгельсу: „В России началась революция; началом ее я считаю созыв «нотабелей» в Петербург.
Определенно, на наш взгляд, в данном бы случае высказался автор теории о пассеонарности Лев Гумилев, определив движение в России, как «пассионарный толчок». И как мы видим, революционная обстановка во многом способствовала «брожению умов» к переустройству мира, как это не раз встречалось в истории человечества в более ранние времена средневековья. Когда открывается период истории, интересующий всех буквально исследователей, период времени способствующий понимания некоторых специфических вопросов влияющих на взаимоотношения людей и народов, – эпоха рыцарства.
Романтический период истории, время трубадуров, турниров, бесстрашных героев, странствующих рыцарей и «дамы сердца», во имя которой и совершались все подвиги. Если решался вопрос чести, соперники вызывали друг друга на смертный поединок. Так из истории мы знаем, что на подобном турнире обломком копья был смертельно ранен французский король Генрих II (1519—1559), побежденный в рыцарском поединке с графом Монтгомери. А в повседневной жизни этого делать было нельзя, – король может обнажить оружие только с равным себе по положению в обществе или на поле боя. В другое время с представителями королевского дома, можно сразиться только на ристалище в равном поединке, имея достоинство на социальной лестнице не ниже графского титула.
Основная тема рыцарства – это тема служения и аскезы. Часто сопровождающаяся мистическим культом возлюбленной – дамы, чьи цвета рыцарь носил на своих доспехах и служил гарантом защиты чести этой дамы в случаях так называемого «Божьего суда», когда конфликт решался в смертельном поединке между представителями обвиняющей и защищающейся стороны, примером такого суда, которого отменить даже король был не вправе, может послужить картина из романа