– Правду я говорю, босс, правду. Поскольку врать устала… Я потеряла смысл… Игорь забирает все мои силы, и я не вижу в этом никакого смысла… это глупо, на редкость глупо, что я так с ним вожусь. Но я делаю эту глупость, и сама не знаю зачем и почему. Меня раздражает, что это делаю я, и ещё больше раздражает, что не только я, но ещё Димка, и своих сыновей ты это делать заставил… этот пустоголовый мальчишка отнимает силы у всех, потому что та, ради которой он здесь появился, решила не пользоваться дарованным ей шансом и слить свою душу… дурь полнейшая, и я ей активно способствую. Вот какого чёрта спрашивается?
– Алин, а не допускаешь мысли, что ради себя стараешься? Вдруг ты учишься любить того, кто на твой взгляд любви вовсе не достоин? Вдруг это надо?
Его слова резанули, очень больно резанули, потому что в голове всплыли сразу другие слова Василия Никифоровича о том, какой я была, и я раздражённо скривилась:
– Босс, я лично для себя делать никогда ничего не делала и не собираюсь. Вот если бы мне кто-то сейчас подтвердил твои слова, то я больше бы к этому неполноценному индивидууму даже бы не приблизилась. Понятно тебе? Вот ты думаешь, с тобой я тоже ради всего этого стараюсь? – я указала рукой на забор моей территории. – Да я хоть сейчас плюну на всё это и уйду. Вообще на всё плюну. И уйду.
– Тихо, тихо, не надо никуда уходить. Сиди. И ответь мне, моя дорогая альтруистка, вот хоть что-то тебе в этой жизни нравится и удовольствие доставляет?
– Хороших людей радовать нравится. Мне самой радостно от их радости.
– А от радости Игоря тебе не радостно?
– Нет. У него бестолковая радость. И не та. Я не знаю, как тебе это объяснить… хотя знаю. У его радости другая вибрация. У него вообще все вибрации другие… тебя вот трогает радость алкоголика или наркомана? Тебе радостно смотреть, как они ловят кайф? Вот мне примерно столь же безрадостно смотреть на него.
– Вот на тебя пьяную смотреть мне приятно. Ты становишься откровенной, перестаёшь страховаться. И сквозь жёсткую броню начинает проглядывать нежная и добрая девочка, которую я безумно люблю.
– Хороша себе добрая девочка, заявляющая, что презирает ребёнка, называющего её матерью. Босс, я не добра ни грамма, даже пьяная. Я стараюсь поддерживать тех, кто добр и справедлив, и стараюсь сама быть справедливой. Но с добротой у меня явные проблемы. Да и вообще в этом мире это атавизм какой-то. Добрых тут сжирают. А если сразу не сожрали, то пользуются, считая потенциальным донором и не более. Я перестала быть доброй очень давно, иначе бы не выжила.
– Я согласен, что доброта должна быть в разумных границах. И тех, кто не умеет эти границы выстраивать быстро подминают те, кто вообще берегов не видит. Но в этом и есть прелесть игры. Почувствовать грань, правильный баланс, удержать волну как серферу. Ты держишь, кстати, прекрасно. И вообще бы проблем не имела, если бы тебе Игорька не подкинули.