– Надеюсь, не божественной любви? – осторожно спросил силен Влад.
– И не надейтесь, – усмехнулась Агния, – именно божественной. Ведь здесь собрались одни небожители. Поэтому давайте все станем в круг – шире, шире! Ну так, как это бывает на собраниях анонимных алкоголиков.
– Вот ещё сравнение нашли! – недовольно отозвался панк-купидон Серж, беря за руки двух других любителей выпить, – силена Влада и пана Тюху.
– Ну почему? Влюблённые очень похожи на алкоголиков и наркоманов: тот же мечтательный взгляд, та же эйфория, та же непредсказуемость, та же зависимость и, к сожалению, та же ломка.
– Но мы ведь не влюблённые, – с сомнением произнёс сатир Юлий, беря за руку фавна Галика.
– А для того, чтобы ими стать, образуйте для начала круг божественной любви.
Круг, наконец, замкнулся. При этом сама любовный гид осталась в стороне.
– А теперь кратко представьтесь друг другу, – продолжила Агния. – Одни из вас прекрасно знают друг друга и даже дружат. Другие даже не включены в состав ваших френдов в соцсетях. Поэтому краткое представление не помешает.
– А руки обязательно держать? – неприязненно спросила фурия Ульяна.
– А руки обязательно держать, – приязненно ответила ей Агния. – Иначе не получится никакого круга. Кроме того, я хочу, чтобы вы поведали друг другу о самом сокровенном, о том, что вы любите и что ненавидите, короче….
– Ни хера себе! – прервал её сатир Юлий. – Это уже начинает смахивать на фильм «Пролетая над гнездом кукушки», где психопаты собираются в кружок и рассказывают о своих проблемах.
– Ну, вот с вас давайте и начнём, – тотчас предложила ему Агния.
– Ну, что ж! Зовут меня Юлий Бородарский. И я совсем не психопат. Скорей, социопат, а также сексист, эйджист, расист, гомофоб и, конечно же, мовофоб. Мамочка моя хотела назвать меня в честь деда Юрия, но очень боялась, что я не буду выговаривать букву «р», поскольку этих букв в моей фамилии и так было две штуки, поэтому назвала меня так в честь Юлия Цезаря.
А вот у деда моего фамилия была Шварцман, поэтому меня часто во дворе дразнили чёрным человеком. Но ничего не проходит бесследно: теперь я сам люблю дразнить других. Люблю подурачиться. Помню, в детском садике мы играли в «самовар» и для этого мерялись с пацанами, у кого краник больше. У меня тогда оказался самый маленький. Пацаны надо мной посмеялись, и это оставило отпечаток на всю мою оставшуюся жизнь. С тех пор я постоянно фотографируюсь рядом с длинноствольными пушками. Чтобы все знали, какая у меня между ног гармата.
– Скорей, мортира! – усмехнувшись, подтвердила Хелен Морд.
– И, как видите, – продолжил Юлий, – получилось то, что получилось: шут гороховый и плут. Короче, гадкий Я и противный коротышка, такой себе не в меру упитанный мужчина, которого никто не любит и который сам не любит никого.
Он вздохнул и продолжил:
– Ну,