Ночь пахнет цветами джакаранды и огненного дерева[5], расцвечивающих сад буйством ярко-оранжевых красок. Я переплетаю наши с Джеком пальцы, а он убирает выбившуюся прядь волос с моего лица.
– С годовщиной.
– Это потрясающе, – шепчу я, обнимая его за талию.
– Это ты потрясающая. – Он берет лилию и закладывает ее мне за ухо, поглаживая большим пальцем по моей щеке и широко улыбаясь. – И ты вся в краске, – смеется он, стирая пятно.
Покраснев, я провожу по лицу тыльной стороной ладони.
– По-твоему, я не готова для нашего свидания? В таком случае могу сходить привести себя в порядок, – говорю я, вырываясь из его рук.
– Не смей. – Обхватив меня за талию, он притягивает меня к себе.
Запрокинув голову, я смотрю на звезды. На фоне темнеющей за нашими спинами виллы они кажутся ярче, чем обычно, и от их вида у меня перехватывает дыхание. Как в ту ночь, когда мы лежали бок о бок на спальном мешке Джека на горном склоне в Теннесси. Джек тоже глядит вверх, лениво вырисовывая круги у меня на пояснице, и мне становится интересно, вспоминает ли он ту же ночь, что и я.
– Вне сети, значит?
На сердце становится тепло от осознания того, сколько усилий и фантазии он приложил, чтобы сделать мне этот сюрприз. Мы застряли здесь до тех пор, пока Лайон не отменит запрет на поездки, но каким-то образом Джеку удалось превратить наш двор в волшебное тайное место, укрытие от внешнего мира.
– Куда бы ты отправилась, если бы могла поехать куда угодно, Флёр? – Его улыбка мягкая и уязвимая – такой же он одаривал меня на судне, когда мы спасались бегством из Лондона.
– В любое место?
– Да. – Тогда он сказал мне то же самое. Пообещал, что мы сможем поехать куда угодно.
Закрыв глаза, я мысленно возвращаюсь к холсту в студии, выводя испачканными краской ногтями фигуры на его груди.
– Тогда я выбрала бы пруд у хижины твоего дедушки. – В ту прекрасную волшебную ночь мы были беззаботны и счастливы. Находились в гармонии с собой. – Я хочу вернуться туда, – продолжаю я, с болью осознавая, насколько сильно это желание.
– На пруд, значит. – Его улыбка гаснет. – Не в Амстердам и не в Чили? Или, возможно, в Канаду? – тихо спрашивает он. – Если бы я мог отвезти тебя куда угодно – в любую точку мира, – ты бы предпочла отправиться именно туда?
Джек вдруг отстраняется, и мои руки соскальзывают с его груди. Тут до меня запоздало доходит, как он, вероятно, воспринял мои слова. Словно я хочу вернуться туда, чтобы быть с человеком, которым он был раньше.
– Та ночь… она была потрясающей, – поспешно поясняю я, изо всех сил пытаясь выразить словами, что тогда ощущала. Какие чувства испытала благодаря ему. – И тот поцелуй…
Полено в костре трещит, выстреливая вверх сноп искр, и Джек поправляет его палкой. Он качает головой, но, как я понимаю, не потому, что сердится. Он просто размышляет.
– Окажись мы сейчас в той хижине, все было бы по-другому.