После очередной прогулки Джованни вернулся домой незадолго до восьми утра и стал ждать звонка Летиции из больницы. Сидел в пустой кухне, пытаясь остановить поток мыслей. Наконец зазвонил телефон.
– Пока никаких новостей, – сообщила его жена. – Но, Джованни, приезжай. Лука хочет тебя видеть.
Отправиться туда было совершенно невозможно, особенно после вчерашнего. К счастью, он пропустил первый день Луки в «Санта-Кристине». Летиция же рассказала о нем лишь в самых общих чертах, опасаясь его реакции на инцидент с медсестрой. Однако Джованни появился на второй день и с ужасом наблюдал, как доктор достал большую иглу и воткнул ее прямо в позвоночник Луки. А Джованни мог лишь беспомощно стоять рядом, слушая, как кричит его внук, пока доктор заполняет пузырек спинномозговой жидкостью. Джованни казалось, что игла вонзается в его спину, и он хотел, чтобы это было именно так. Нет, сегодня он туда не поедет.
«Прости», – хотел сказать он Летиции, но из его горла вырвался лишь хрип.
Кроме того, он уже знал, что произойдет. Результаты анализов будут плохими.
Он знал это так же точно, как и десять лет назад, когда стоял на этой самой кухне с вымытыми деревянными столешницами и белыми кафельными полами, с разноцветными кастрюлями и сковородками на крючках над раковиной, с изображением Девы Марии над столом. На этой самой кухне, в которую они заходили каждый день уже полвека, десять лет назад он стоял, сжимая в руке тот же телефон, по которому тогда сообщали новости. Будут сообщать их и сегодня, и они снова могут принести в их дом беду.
Той ночью десять лет назад он понял все еще до того, как доктор из отделения неотложной помощи успел произнести хоть слово. Что-то случилось с их сыном Паоло и его женой на пути в Милан. Что-то плохое. Джованни и Летиция легли спать через несколько часов после того, как Паоло и его жена, приехавшие в гости со своим новорожденным сыном Лукой, отправились назад. Он был их первым внуком, и чтобы отпраздновать это событие, Летиция приготовила любимое блюдо Паоло – оссо буко[6]. Супруги жили в квартире неподалеку от Миланского университета, где Паоло преподавал экономику. Они казались счастливыми и полными надежд, связанных с рождением