Приходя потом
В себя,
Давя
В себе рыданья,
Боль и муки.
И так взрослея,
Становясь
Другим, я постигал
Бойцовские науки.
Шёл день за днём,
И шла за ночью
Ночь.
Тогда я плакал,
Так, как плачут
Дети.
А после, как рассвет
Нас поднимал,
Я был спокоен,
Как студёный ветер.
И выходя
Под окрики
Во двор,
И не переча,
(Это было мудро),
Я наполнял
Ладони из ручья
И умывал
Бесстрастнейшее утро.
Я не сломился,
Как сухой тростник.
Ведь злые силы
Верящих не губят
Во мраков мрак.
Я верил лишь в одно —
В то,
Что однажды
И меня полюбят.
Как гибкий змей,
И плоть моя крепка.
При виде крови
Сердце бьётся глухо.
Но как оно
Мечтает
Полюбить.
И беззащитная душа
Нежнее пуха.
Изогнут меч,
Как быстрая река,
Блестящая под
Белым
Солнцем Иня.
Его роняю
Из ослабших рук,
Произнося
Возлюбленного имя.
Связь потерявший
С матерью, отцом,
О ласках детства
Знавший лишь немного,
Ниц падаю
Я с дрогнувших колен.
Я вновь нашёл
Отца и даже
Бога.
И стона звук
Так робко
Льётся с губ.
И в нём
Так много
Нежности и боли.
И крепость тела
Заменяет дрожь.
И я целую
Сильные ладони.
Мне очень
Страшно
То, что это сон.
Вдруг снова
Битвы, муки и казармы?
И вдруг он
Растворится как
Фантом?
Но слишком
Его очи лучезарны.
Я льну к нему,
Как молодой бамбук
Льнёт к небу,
Умоляя о защите.
Его глаза
И сердце, что внутри,
Пожалуйста,
Пожалуйста, любите!
Ведь если не сомкнёшь
Объятий ты,
Меня тотчáс
На сей земле
Не станет.
И слёзы, иероглифы
Любви,
С ресниц сочатся
На лицá пергамент.
Он улыбается
И, что я трепещу,
По этим иероглифам
Читает.
И как печатями:
«Ты мне принадлежишь» —
Он поцелуями пергамент
Покрывает.
Я снова мал,
И мне тринадцать
Лет.
Но я в любви
Живу, а не мечтаю.
А он – мой щит,
А щит тот – колыбель
От прежних
Убаюкавший страданий.
Перстами он
Касается волос
И шепчет:
«Ты