Дед был хорошим. Род его велся откуда-то с Руси и прозывался там Баранов, но, очутившись как-то в этих землях, сам собой переименовался в Бараненко. Оттого и балакал он сразу и на местный, и на русский манер. Мать говорила, что какая-то война привела деда в Украину, даже «Георгии» у старого имелись, лежали где-то в бабкином сундуке, в который не то детей, даже саму мать баба Мария редко допускала.
В давние времена, вдоволь навоевавшись, дед Моисей, названный таким именем по настоянию их местного попа, как-то слюбился с дочкой знатного человека, да так крепко, что та бросила всю свою знать, отцовское богатство и пошла за ним в простой люд.
Батя, бывало, не раз подмигивал в сторону своего родителя: «видать есть за что этакого молодца полюбить», а дети с ним и не спорили. Дед, как поселился с бабкой в Легедзино, все время работал в гурте грабарей9. Кожа на его огромных ладонях была толстая, как сапожная подошва, но это не мешало деду много читать, знать наизусть несчетное количество стихов и сказок.
Когда-то учительница в школе только заикнулась о поэме «Бородино», а Петрок чуть не подпрыгнул на месте, потому что уже слышал эти стихи не раз. Дед знал это, как называла длинные стихи учительница, «произведение» наизусть и в любой момент в какой-то жизненной ситуации запросто мог говорить словами оттуда или из какой-то другой книжки. Наверное, именно за это его бабка и полюбила когда-то, …а за что еще? Дед знал много.
Никто в селе и думать не смел, чтобы обозвать старого Бороненку – жид. Да и сами евреи, а их в Легедзино было четыре семьи, его сторонились и побаивались. Характер у старика был еще тот. Петруха хорошо помнил один разговор с отцом. Как-то они таскали воду в баню и сели отдыхать. Петруха сам не понимая к чему, возьми, да и спроси: «Бать, а чого це у нашого діда ім'я жидівське?»
Родитель грозно сдвинул брови, и с трудом сдерживаясь, ответил:
– Тебе б, Петро, дать …разок в потилицу, чтобы думал другой раз, перед тем, как говорить. На первый раз скажу тебе без «науки», уясни себе наперво, ни один жидок не станет, не разгибаясь, землю лопатой ворочать. У них всегда хитрости хватит проживать другим занятием, и не таким тяжким. Во-вторых, никто в нашем селе не отнесет деда в жидовске племя, потому, как он всю свою жизнь живет праведно, просто и без всякого обману. Да и в бане, сыне, воно ж и слепому видно, что вин не из их племени. А что до имени его, то тогда не родители, а попы в церкви нарекали детишек. В Библии есть какой-то Моисей, вот поп и сказал назвать батю так. Ты вот скажи, как деда соседи величают?
– Моисей Евдокимович, – неуверенно ответил Петруха.
– О, – многозначительно поднял палец к небу отец, – а многих из нас, трудового люду, так кличут по имени-отчеству?
– Неа, –