Тайны Реннвинда. Проклятие дня. Лена Сокол

в темноте его зрачки.

      – Нет. Их больше нет. – Выдыхает он. – Бодекхи ушли.

      – Боже… – Она подносит руку к лицу. – Значит, это все? Вы меня спасли? Мне ничто не угрожает?

      – Нет. – Даже в темноте ощущается, что он одаривает ее теплой улыбкой. – Но это пока… – Парень оборачивается. – Нам нужно разобраться с этой мерзостью.

      – А что с ней? – Сара вцепляется в плечо Улле. – Этот как его… драуг – он что, может еще ожить?

      Хельвин оставляет нас и движется обратно к останкам зомби. Луч фонарика мелькает в траве.

      – Кто-то же его послал, так?

      – Кого? Драуга? – Саре трудно усидеть на руках Ульрика. – Кто-то прислал его прикончить меня?

      Мы спешим за Бьорном, Улле несет свою девушку на руках. Ступаем осторожно, ведь вокруг, словно шрапнель, раскиданы останки живого мертвеца.

      – Тебя и Эллу со Стиной. – Слышится его голос. – И если этот человек не остановится, он может поднять из земли еще с десяток таких драугов. Колдунов, шаманов, магов, ведьм, прорицателей в наших землях было предостаточно, и каждого из них этот человек может поднять из могилы и заставить убивать.

      – Но как?

      – Этот кто-то тоже обладает некоей силой. – Хрипло говорит Бьорн. – И главный вопрос тут не «как?», а «зачем?» Зачем ему это нужно? Почему он убивает девушек? Какая у него цель?

      Мы останавливаемся возле черепушки зомби, валяющейся рядом с тем, что осталось от его позвоночника и грудины.

      Пустоты глазниц, съехавшая на сторону челюсть, черный провал носа, истлевшие мышцы, куски сухожилий. Пугает даже не вид, а соответствующий запах тления – он усилился, когда Хельвин разорвал мертвеца на части. И воняет теперь не только от драуга – Бьорн тоже весь пропитался этим зловонием.

      – Мощно. – Оглядывает траву вокруг Ульрик.

      – Его будто провернули через огромную мясорубку. – Восклицает Сара, глядя вниз.

      – Можно было привязать его к дереву и дождаться рассвета. – Оправдывается Бьорн. – При первых лучах солнца драуг превратился бы в камень, и его можно было разбить. – Парень смотрит на каждого из нас по очереди. – Но вряд ли разбить камень проще, чем усмирить живой труп.