– Что здесь?
– Я не знаю.
– А что же ты знаешь?
– Знаю, что в завещании она просила меня найти Александра Волкова и отдать папку ему, не вскрывая ее. Еще там был адрес десятилетней давности и код замка в подъезде. Вот и все. Я так и сделал, и теперь я здесь.
– Завещание? Никогда бы не подумал… Софи не любила думать о смерти.
– Но, согласись, юрист без завещания – абсурд!
Видимо, это была шутка, он сделал попытку улыбнуться, но получилась лишь кривая ухмылка, да и юмор был с запашком, хотя я, признаться, и не особо это заметил. Меня заинтересовало другое:
– Юрист? А разве она не пошла на психологию?
– Софи? Да ты что! Это не для нее!
– Шутишь? Впрочем, не мне судить, но должен сказать, когда-то она только об этом и говорила, да и не только она – к ней за советом сбегались все! Даже я порой этим грешил.
– Все может быть, но окончила она именно юридический.
Мы вновь замолчали, и мой взгляд невольно коснулся потертого картона папки у меня под рукой. Мой незваный гость встал и, очевидно, решил уходить, поскольку выполнил свой долг, а я, знаете ли, не собирался его задерживать.
Но когда он коснулся двери в коридор, я зачем-то спросил вслух, хотя уверен, что это прозвучало лишь в моих мыслях:
– Как она умерла?
Он не повернулся.
– Никто не знает. Диагноз – остановка сердца. Следов яда или отравления не найдено. Заболеваний не выявлено. Она просто не проснулась.
Я слышал, как он одевался, но все еще не двигался с места, чтобы его проводить или хотя бы закрыть за ним дверь. Я очень хорошо помню свое оцепенение: мне казалось, что я вижу до боли в висках реалистичный сон, при этом не имеющий ничего общего с настоящей жизнью, той, что начнется, когда я проснусь.
Не знаю, сколько мы так просидели – я на кухне, а он в коридоре, но только мне вдруг кольнуло: надо открыть ему дверь и пусть убирается ко всем чертям. Не такого гостя я ждал сегодня, лучше бы он вообще не приходил. Я с гневом еще раз взглянул на папку и вышел вон из кухни, даже выключив за собой свет. Кофе мне допивать не хотелось.
Он стоял, переминаясь с ноги на ногу у дверей. Я молча открыл перед ним дверь нараспашку – возможно, не слишком вежливо, но зато эффективно. Мне очень хотелось, чтобы он, наконец, ушел.
– Это моя визитка, я оставлю ее тебе, вдруг что…
Я коротко кивнул и взял небольшую белую картонку с именем, адресом и несколькими телефонами, глянул раз, а потом просто бросил на тумбу для почты и газет с журналами – у меня и мысли не было, что однажды я буду искать ее среди прочих бумаг, как спасительный глоток воздуха.
Он опустил голову и, буркнув что-то вежливое на прощание, перешагнул порог.
Я уже было захлопнул за ним дверь, когда он вдруг повернулся и сказал:
– Софи умерла в ноябре, когда пришли первые морозы. Мне понадобился месяц, чтобы это понять и заставить себя прийти сюда.
Он ушел, не добавив больше ничего. Он ушел победителем,