С этой Тайной нельзя родиться, поскольку сотворено это не Богом: Бог создал само Основание, а Она выделена из Основания человеком. Мало быть готовым воспринять ее, в куда большей степени нужно быть готовым посвятить в нее кого-то, кому это должно знать. Смерть ждет даже наших родных, если кто-либо из них случайно или намеренно проникнет за наши замки чести, что висят на тех самых окованных сундуках, хранящих тайну. И иначе нельзя, сын. Капля, упавшая из амфоры, равна для всех, поэтому, если ты хоть немного дорожишь близкими людьми, не давай им ни малейшего повода думать об этом.
Тебе трудно все это понять, пока трудно. Можешь себе представить, но я только теперь стал догадываться, как же долго мой отец готовил меня к посвящению и насколько же я тогда был глуп! Должен тебе признаться… – в уголках старческих глаз стали собираться слезы, – что и я в свое время совершил точно такую же ошибку. Отец строил этот дом, мой дом, и я… не удержался.
У Роберта похолодело сердце. Он буравил отца взглядом, а несчастный, ставший вдруг немощным старик только плакал.
– …мне тогда, – горько всхлипывал сэр Джон, – через три года у меня… умерла первая жена и вслед за ней в течение десяти лет еще и три сына. Через пятнадцать лет я было подумал, что проклятие, о котором меня предупреждал отец, уже не действует. Как раз тогда твоя мать и я полюбили друг друга, а вскоре и поженились. Но, – старик громко сглотнул, – в ночь, когда ты родился, твоя мать умерла… Пойми! Если соблюсти ритуал, безбедность существования семьи, рода будет гарантирована на целые века! Стоит только запустить это тайное действо, и остановить его уже будет невозможно. Ритуал всегда должен быть закончен. Потому я и строил этот дом втайне от тебя, Роберт! Потому и запрещал тебе даже смотреть в ту сторону!
– Н-но, – заикаясь от переживаний, горестно простонал Сэквелл-младший, – если бы ты рассказал мне раньше, о братьях, о первой жене, если бы ты объяснил, почему мне нельзя…
– Как же ты не поймешь?! – взвыл, поднимая испещренное морщинами лицо к потолку, сэр Джон, – все это тоже часть ритуала! Ты ничего не должен был знать!
Наступила тишина. Сердце Роберта вдруг стало больно колотить в грудь, словно пытаясь прорваться сквозь преграду и вырваться на свободу. Словно крошечный кулачок его рождающегося сына, тычущий в холодеющую плоть матери, ставшую ребенку пленом и поглотившую его первый крик. Словно окровавленный кулак, бессильно колотящий в глухую каменную кладку странной ниши в том доме, который должен был вместить огромное счастье, а стал причиной горестного безумия.
Теперь пришло время и Роберту быть посвященным, и так же, как его отец, как дед, как доктор Холл, как безумные мертвецы, добровольно заточенные в каменных гробницах, как все они, – стать частью этой огромной безпощадной тайны и вечным сосудом, где будет она храниться.
Глава