– Я думал, в невесомости стукаться не больно…
Торопливо оглядевшись, я вытащил из-под кресла ремень безопасности. Он болтался во все стороны, как сонный удав, но я все же ухитрился намотать его на руку. Потом легонько оттолкнулся от кресла и повис в воздухе.
– Стас, хватайся за ногу!
– У тебя кроссовки грязные, – буркнул Стас, но все же ухватился. Я стал подтягивать нас к моему креслу.
Через минуту мы сидели в нем, пристегнувшись и тесно прижавшись друг к другу.
– Что будем делать? – поинтересовался Стас.
Я промолчал. Опыта пилотирования космических кораблей у меня не было, разве что в компьютерной игре «Гиперспейс»… Тут у меня возникла жуткая мысль:
– Стас, ты думаешь, мы просто на орбиту вышли или прыгнули через гиперпространство?
– Через нуль-пространство, – поправил меня Стас, он был поклонником Стругацких. Потом задумался. А я, как идиот, ожидал его решения.
– Через нуль-пространство, – твердо сказал Стас. – На планету инопланетян.
– Почему? – с ужасом спросил я.
– Так интереснее, – объяснил Стас.
Тут началась миниатюрная психбольница, с двумя пациентами, но без врачей. Я начал уговаривать Стаса изменить решение, потому что… потому что просто выйти на орбиту Земли тоже интересно. Как будто Стаськино мнение чего-то меняло!
– Представляешь, – с жаром говорил я, таращась на пульт, – нас всей планетой спасать будут!
– Да? – неуверенно спросил Стас.
– Конечно! Американцы «Шаттл» запустят, а мы «Буран»!
– «Буран» Казахстан национализировал, – резонно ответил Стас. Телевизор он все-таки смотрел.
– Значит, и казахи спасать будут! – уверил я. – Американцы на «Шаттле», русские на «Союзе», а казахи на «Буране».
Стас помрачнел и сказал, что не хочет быть спасенным такой ценой. За спасательные работы придется столько заплатить, что вся папина Нобелевская премия уйдет. А он компьютер хочет.
– Да мы же теперь герои, а значит, ни за что не платим! Если американцы нас спасут, то в Диснейленд свозят!
Стас заколебался, но снова помрачнел:
– А если наши, то в парк имени Горького? Чего я там не видел! Не, мы не в Солнечной системе.
И тут мы оба опомнились. Разом. Стас помолчал и начал всхлипывать. А я разозлился – я всегда злюсь, когда Стас ревет. В конце концов, может, мы и не в космосе? Может, это внутри корабля антигравитация включилась, а он так и стоит в музее? Я стал разглядывать пульт, где возле кнопок были дурацкие иероглифы, а потом заметил, что они разделены на группы. И возле каждой группы – маленький схематический рисуночек. Наверное, объясняет, что эти кнопки делают. Около предательской красной кнопки был совершенно непонятный знак вроде пружинки со стрелочками на концах.