Холодный герцог. Мила Дрим

выражало ледяную решимость. Да, он сделал выбор. Сегодня Диана станет его женой, и, даст Бог, совсем скоро подарит ему наследника. Это все, что было нужно Дэвиду. Так считал он. Ни привязанности, ни сентиментальных чувств, ничего из вышеперечисленного, мужчина не питал и не собирался испытывать к своей новой жене. Для него она была, и должна остаться, красивым товаром, за которую он заплатил внушительную сумму её алчной мамаше. Меж тем, необязательно, чтобы сама Диана узнала о том, что его сердце равнодушно к ней. Герцог намеревался относиться к ней хорошо, по мере своих возможностей. Но – не более того. Она привыкнет.

      Диана, глядя прямо перед собой, терпеливо позволяла своей верной Рут и другим горничным справиться со свадебным нарядом. Пока трудолюбивые руки служанок работали над завершающими штрихами образа невесты, девушка старалась совладать с чувствами, которые бушевали в её девичьей груди. Да, слова «заботливых» леди, сказанных накануне, сумели поселить в душе Дианы семена страха.

      Другого страха.

      Теперь Дэвид пугал её иначе, тем страхом, который вызывал дрожь не тела, а души.

      Диана пыталась, как могла, успокоить себя. Она мысленно повторяла, что все это – пустые слухи, что слова женщин – сплетни недалеких кумушек, но, несмотря на все старания, девушка была пока не в состоянии справиться перед страхом первой брачной ночи. Да и возможно ли это сделать, когда все было расписано в таких ужасающих подробностях?

      В отчаянии, Диана зашептала молитву. Она просила Создателя о помощи и защиты. Кто, если не Он дарует ей это?

      Когда на пороге показалась невеста, в соборе воцарилась тишина. Каждый собравшийся здесь повернул голову в сторону будущей герцогини Ричмонд. Каждый страстно желал разглядеть избранницу человека, одно имя которого пробуждало в груди благоговейный страх и ураган ненависти. Диана Орнейская, единственная дочь графини, медленно шла по расстеленной алой, бархатной дорожке.

      Одетая в свадебное платье цвета слоновой кости, корсаж которого был вышит сотнями жемчужин, с фатой из невесомого, прозрачного газа, удерживаемой на голове золотой тиарой, Диана была воплощением юности и расцветающей женственности. Лицо её – взволнованное, полное трепета и страха, было обращено к единственному человеку здесь.

      К Дэвиду.

      Он, облаченный во все черное, словно высокая тень, стоял подле алтаря. Его глаза – сверкающие изумруды, неотрывно следили за тем, как Диана, шаг за шагом, сокращает между ними расстояние. Девушка, поймав взгляд будущего мужа, ощутила, как волна – сперва холодная, а после – горячая, прошлась по её телу. Задрожав от этих чувств, Диана сделала шаг, и… упала.

      ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

      По собору пронесся испуганный гул. Лица присутствующих дам побледнели, мужчины закашлялись, и следом послышался звенящий шепот: «дурное предзнаменование». Оно, эхом, стало отлетать от высоких, каменных стен, усиливаясь и становясь