– Але, бля! Это газета? – хозяйски нагло спросила трубка хриплым мужским голосом.
– Это газета! – радостно ответил Тонов, изготовившись выслушать какую-нибудь интересную житейскую историю. Или жалобу. Но вместо историй и жалоб, трубка гневно завизжала:
– Какого хрена вы не освещаете преступления Сталина, суки?! Это потому что у вас там Кольберги сидят и прочие масоны! Ты! Бегом к редактору, пусть ставит статью про…
– Пошел на хуй, – просто ответил Тонов. Трубка на миг поперхнулась. – Чтоооо?! Да я…!
– Головка от хуя! Что, дебил, глухота заманала, гандон тупой? – грозно спросил в ответ Тонов. – Хочешь, чтобы я тебе обеспечил незабываемую ночь волшебных пиздюлей? Так давай адресок, прикачу после работы! А, сыкуешь, так вали на хуй! Как? Спроси меня, как?
– Как? – ошеломленно крякнула трубка.
– Суешь трубку Сталина себе в зад, возжигаешь «Герцеговину флор», и херачишь, дымя, на хуй, пароходиком прямо по курсу!
В этот момент в кабинет вошел Плашкин.
– Прямо, никуда не сворачивая! – уже тише добавил по телефону Шурик, заметив начальство.
– Ого, уже кто-то беспокоит? – удивился редактор.
– Читатель звонит, – пояснил взволнованным шепотом Тонов, прикрыв динамик ладонью. – Спрашивает, как пройти на проспект Ленина. Говорю, что с остановки ТЭЦ идти прямо.
– Ты… как ты… ведь вы же газета, почему вы материтесь? – внезапно сбавила обороты трубка, перейдя на более спокойный тон с плаксивыми нотками. – Я на вас буду жаловаться начальству! Дайте мне редактора! Редактора!
Последнее слово неизвестный уже выкрикивал, вновь переходя на визг. Так, что его услышал даже Плашкин.
– Редактора? – прошипел, возмущенный настырностью читателя Шурик. Плашкин взял у него трубку, не дав ничего пояснить за жизнь звонившему, и радостно заворковал:
– Здравствуйте, я редактор газеты. Я слышал ваш разговор и могу сказать, что все так и есть – идите прямой дорогой на… Але? Алее! Трубку бросили. Ни спасибо, ни до свидания.
– Грубоватый какой-то мужичок, – согласился со вздохом Тонов.
Плашкин махнул рукой, мол, да и черт с ним. Он осмотрел помещение, словно впервые его видел. Спросил:
– Обжился? Привидений не видал? Хха. Хороший был мужик Вирхольм, жаль его. Так глупо помереть…
– Так он из-за простого сумасшедшего помер? – спросил Шурик, глядя в окно. – Я-то думал журналистов мафиози там разные стреляют, когда они их делишки на свет выставляют. Ну или власти по тому же поводу. А так помирать действительно скучно.
Плашкин тоже перевел взгляд в окно, скрестив руки на груди.
– К счастью, быть убитым из-за острых расследований в нашей редакции сейчас нереально. Вирхольм еще писал, а мы уже не пишем.
– Боитесь?
– Как бы тебе пояснить… – замялся Плашкин. – Вообще, жанр расследовательской журналистики является вершиной мастерства в нашей