А валун покрылся сетью мелких извилистых трещин. Я торопливо убрал палец с кнопки, опустил пистолет. Но камень с едва слышным потрескиванием продолжал разваливаться на куски. Из углубляющихся трещин полетела серая пыль, посыпалось каменное крошево. Словно неуклюжий стальной крот ворочался в глубине валуна, разваливая его на части.
Грохот, с которым рассыпался камень, заставил меня зажать уши. Невидимый крот завершил свою работу: вместо метрового камня лежала груда щебенки, окутанная пылью.
Что ж, с пистолетом кое-что прояснилось. Действовал он подобно тому оружию, которое уничтожило летательный аппарат. Он не был лазерным излучателем или иным «лучом смерти», он лишь создавал в поражаемом объекте нарастающее напряжение, в конце концов его разрушающее.
Я вернул пистолет в кобуру и взглянул на ножны. Выглядывающая из них рукоять смотрелась вполне современно. Полукруглая гарда из тускло-серого сплава, надежно защищающая кисть. Покрытая эластичным рубчатым пластиком рукоять того же густого черного цвета, что и комбинезон. И в довершение картины – круглая красная кнопка на торце рукояти.
Если при первом взгляде на меч мне припомнились ритуальные кортики у офицеров-моряков, то теперь я засомневался. На ритуальном мече кнопка ни к чему.
Я осторожно потянул меч из ножен. Показался клинок: неестественно тонкий, сантиметра в четыре шириной, нежно-голубой, почти белый. Он вынимался очень плавно, но в то же время с ощутимым сопротивлением. Так скользят на невидимых пружинах силовых линий одноименные полюса магнитов, проносимые мимо друг друга. Вглядевшись в клинок, я понял, что сравнение оказалось верным. Он действительно не касался ножен – между ними и лезвием угадывался тонкий воздушный зазор. Извлеченный из ножен клинок был удивительно красив. Белый металл лезвия гармонично переходил в светлосерую гарду, а затем в черную рукоять. В мече была изящная простота, доступная лишь холодному оружию.
Но зачем на нем кнопка?
Вытянув меч перед собой, я нажал на маленький красный кружок. Кнопка легко вдавилась в рукоять, замерла на мгновение и с щелчком выдвинулась обратно. А серое полушарие эфеса засветилось неярким голубым огнем. По нему пробежало несколько светящихся кругов, сходящихся к лезвию. Круги сжались в тонкий мерцающий ободок, дрожащий на основании клинка.
Затаив дыхание, я смотрел на меч.
Светящийся ободок набух, оторвался от металла, превращаясь в сплющенное колечко белого пламени. Потрескивая, с характерным запахом озона, колечко скользнуло вверх по клинку. На конце меча пламя сжалось в белый огонек, коснулось острия и угасло. Словно втянулось в металл.
Меч снова казался обычным. Я протянул руку к клинку, но так и не коснулся лезвия. Не хотелось… Вместо этого я повернул его так, что он обратился ко мне режущей кромкой.
Клинок исчез. Стал едва заметной туманной линией, ниточкой, тенью. Я повернул рукоять, и ниточка развернулась блестящей