Элси сказала:
– У нее полно приятелей. Парней и мужчин постарше. Их чересчур много.
– Постарше? Интересно, кто ж это?
Элси пожала плечами. Ей хотелось показать Уоррену, что она на его стороне.
– Имен я не спрашивала, родной. Эти парни в дом не заходят.
– Может, все же стоило спросить, – вызывающе сказал Уоррен. – Может, я лучше сам спрошу. Где она?
– Вышла.
– Куда вышла?
Элси боялась смотреть на мужа. Смотреть на свирепый, сверкающий, налившийся кровью глаз.
– Может, поехала прокатиться. Ума не приложу, откуда у этих парней бензин.
Уоррен присвистнул.
– Девчонке в ее возрасте, – заметил он медленно, словно человек, чья машина слетела с шоссе на обочину, – давно пора встречаться с парнями. Это вполне естественно.
– Да, но у Нормы Джин их слишком много. И она слишком доверчивая.
– Доверчивая? Это в каком же смысле?
– Ну, она… э-э-э… слишком уж милая, – прозрачно намекнула Элси.
Подразумевалось, что если муж и проделывал что-то, оставшись с Нормой Джин наедине, так только потому, что она была слишком милая, симпатичная, слишком послушная, покорная. И не могла отказать ему.
– Слушай, она не залетела?
– Пока нет. Насколько мне известно.
Впрочем, Элси прекрасно знала, что не далее как на прошлой неделе у Нормы Джин были месячные. Сильные спазмы, слабость, жуткая головная боль. Кровь из нее хлестала, как из заколотого поросенка. Она перепугалась до смерти, но отказывалась это признавать и все молилась Иисусу Христу Исцелителю.
– «Пока нет»? Что ты хочешь сказать?
– Знаешь, Уоррен, пора подумать о нашей репутации. О репутации Пиригов. – Точно была в том необходимость, напоминать мужу, какую он носит фамилию. – И рисковать нам нельзя.
– О репутации? О какой еще репутации?
– Ну как о какой. В городе. В службе опеки.
– А они что, вынюхивают? Задают вопросы? С каких это пор?
– Мне звонили. Несколько раз.
– Звонили? Кто звонил?
Элси занервничала. Щелчком стряхнула пепел в желтовато-серую пепельницу. Ей действительно звонили, но не из окружной управы, и она боялась, что Уоррен прочтет ее мысли. Уоррен говорил, что великие боксеры, вроде Генри Армстронга, чьи бои ему довелось видеть в Лос-Анджелесе, умеют читать мысли противника. Армстронг знал, что противник сделает или попробует сделать. Здоровый глаз Уоррена смотрел проницательно и злобно – когда Уоррен решал посмотреть на жену, – и видно было, что этот человек опасен.
Он склонился над ней, придвинулся ближе. Огромная туша. От него воняло грязью и потом. И еще эти лапищи. Кулаки. Закрыв глаза, Элси вспомнила,