– В баню, к соседу пошёл. А к которому, не скажу, не спрашивала. А ты чего хотел то? – отвечает Жилена.
– Да, обещал он, кой чего, сделать сегодня. А что-то я его нигде не вижу. Хотя, может, потому и не вижу.
– Странный ты какой-то? Накатил, аль ещё чего?
– Да сухой я, как лист осенью сухой. А ты, как яблочко спелое летом.
– К чему такие сравнения? Нет Гойко дома. Хочешь, позже зайди, а хочешь, посиди и подожди. Я тебе чаю налью.
– А окромя чая может чего получше, да позадорнее предложишь, пока Гойко дома нет?
– Ну, разве что кипятком на место причинное могу предложить тебе плеснуть, коль ты на это дело намекаешь.
– Да что ты, что ты? – разволновался мужик – Пошутил я. Так, для веселья. Да как ты подумать то могла, что бы я, да при живой жене налево пошёл? Эх вы бабы, что у вас на уме творится. Ну, вообще стыд потеряли. Ладно, пойду я. Как Гойко вернётся, напомни ему про уговор наш. Он знает, про какой.
Обрадовался кузнец, что жена проверку прошла дважды. И не ведьма, и верная. Пока сосед выходил, он в дверь приоткрытую за ним шмыгнул, да на улицу. Надо бы в баню идти, да зелье колдовское смывать. Но… Раз в жизни такое выпадает. Невидим он для людей и для холода зимнего. Ходи, в чём мать на свет принесла, по деревне. Делай что хочешь. Хочешь, к соседям загляни, а хочешь в баню, за бабами подглядывать. А ведь точно, пойду в баню к бабке Ярке, там у неё как раз внучка должна париться. Когда к перекрёстку шёл, увидал, как она в баню, вприпрыжку бежала.
Закрался кузнец в предбанник, затаился, прислушался. Тишина. Приоткрыл дверь в баню, смотрит, девка молодая, нагая полностью, на полоке нижнем, распаренная лежит и дремлет. Прикрыл кузнец дверь и давай вокруг девки ходить, да рассматривать тело девичье, молодое. А ну, если потрогать?
Коснулся девки, та от прикосновения вздрогнула, глаза открыла, но никого не увидала. Неужто банник шалит? Банники, они то, духи хоть и бесполые, да и не вредные, если им не вредить. Но, как и всякая сила гнилая, развратные. Обрюхатить не способны, да вот пошалить могут ласками.
Закрыла девка глаза и чувствует, как руки невидимые её гладят. Вначале осторожно так, с опаской. Ну, а потом смелее. В самые потаённые места ныряют. Лежит девка, от наслаждения мурчит. Как кошка гулящая извиваться начинает. И так это Гойко раззадорило, что решился он и дальше зайти. Да только осторожность от волнения потерял, оступился, да с верхнего полока ушат полный щёлока на себя и опрокинул.
От шума такого девка подскочила. Смотрит, а на полу, как из пустоты, кузнец проявляется. Визг поднялся страшный. Схватила она веник берёзовый и давай кузница охаживать. Тот в предбанник, девка за ним. Кочергу по пути схватила, да по горбушке. Шум на всю деревню, народ повыскакивал, среди них и Жилена была.
Смотрят, а картина шибко странная. Бежит по морозу кузнец голый, а за ним девка голышом по снегу мчится и кочергой охаживает. Поскользнулся