─ Ты кто? ─ сиплым голосом.
И гладит, гладит кусок золота на среднем пальце.
─ Я… ─ начал Макс.
Ментос выбросил кулак вперёд – ловко, ловко.
Удар пришёлся в скулу. Макс со стулом грохнулся на пол.
─ На! На! На! ─ добавил Ментос.
По рёбрам, по почкам, в печень.
─ Что, сука? ─ сплюнул, словно яд. ─ Не танцует? Не танцует?
Кованым ботинком под рёбра.
─ На! На! На!
Столик с тарелками опрокинулся, чайник разлетелся вдребезги. Алиса вскочила пружиной, вскинула колено. Разворот на триста шестьдесят градусов. Колено выпрямилось, пятка вошла в висок Ментоса. Чвак!
Любой бы вырубился. Но не ветеран фена.
Пошатнулся, полез под разноцветную куртку.
─ Сука…
Зрачок пистолета. Большого. Блестящего. Опасного. Оружие брякнуло на пол ─ выронил.
Люди выдохнули.
Все знают: гражданским запрещено иметь любое огнестрельное оружие.
Все знают: срок за пистолет огромный.
Все знают: только безбашенный носит с собой ствол.
Ещё прыжок, с разворотом, с другой стороны, в другой висок.
Дилер рухнул, закатил глаза. Из-под куртки вывалились пакетики с травкой. Много пакетиков! Много фена!
Появился хозяин «Медведей».
─ Чего? ─ хрипнул Макс.
─ Давай так, ─ предложил старик. ─ Я заберу пистолет и фен. А ты бери другое… Что хочешь!
Макс переглянулся с Алисой.
─ Машину!
И кивнул на дилера:
─ С этим что?
─ Выбросим… На дорогу.
Подобрал брелок с пола.
─ Алиса, за мной!
Джип на парковке. В салоне накурено, хоть топор вешай. Морщатся святые на пластиковом триптихе.
Прыгнул за руль, девушка рядом. Окна настежь.
─ Макс, нам точно нужна эта машина?
─ Да пофиг, ─ храбрился Макс. ─ Дилер всё равно в отключке…
«Поршеваген» взревел всеми четырьмя моторами.
Люблю людей люблю животных
Люблю соседей и бомжей
Люблю стирать и пылесосить
Что за таблетки дай ещё…
***
Макс родился в две тысячи девятом. Жил на четвёртом этаже пятиэтажного дома, и детство походило на серые, унылые плиты, из которых сложен дом. Папы у мальчика не было, мама работала врачом, много работала. Мама говорила, им нужны деньги.
Тик-так, тик-так ─ тикали часы с кукушкой.
До семи лет ─ приходящая бабушка. Потом школа. И одиночество.
Каждый день Максим возвращался домой, включал телевизор и плакал. Потому что соскучился по маме, а мама приходила поздно. Плакал почти каждый день. И боялся, что мама об этом узнает. Потому что мама расстроится, но ничего не поменяется ─ будет приходить так же поздно, но будет знать, что сынок без неё плачет… Когда заканчивал плакать, садился есть. Потом уроки.
Тик-так,