– …Топаз еще не взрослый, – объяснял Лейле Медо. – Детеныш. Боюсь, из-за Клисса он получил психическую травму. Идем, погуляем с ним в оранжерее, это должно его успокоить.
Директор дотронулся до встроенного в подлокотник пульта, кресло развернулось, поплыло к двери. Лейла шла рядом, положив ладонь на хромированную раму, ласковая и деловитая, как медсестра в дорогой клинике.
– А я как же? – прорыдал им вслед Саймон. – Мне нужна медицинская помощь!
Никто не оглянулся, только Топаз сердито зашипел.
– Почему он так орет? – донесся из коридора заинтересованный голос Хинара.
– Топаз его укусил, – негромкий смех Эмми. – Окажи ему первую помощь.
Сквозь застилающие глаза слезы Саймон увидел в дверном проеме шиайтианина, тот скалил зубы в недоброй улыбке – изнуренный долгими постами худой дьявол в потрепанных джинсах, желтокожий и желтоволосый.
– Вставай!
Левая нога занемела, раздираемое пульсирующей болью бедро казалось тяжелым и горячим.
– Что-нибудь для транспортировки… – прохрипел Саймон. – Есть еще одно кресло, как у босса?
– Пойдешь сам.
– Я не могу! Мне нужна анестезия.
Хинар засунул руки в карманы, прислонился к косяку.
– Когда ты восемь лет назад подстрелил меня с воздуха, ты спалил мне кожу и мясо на спине. Я корчился и выл на песке среди других таких же обгоревших, без всякой анестезии, пока за нами не прилетела «Скорая помощь». Хочешь лечиться – вставай, никто тебя на руках не понесет.
– Эмми сказал, чтобы ты мне помог, – напомнил Саймон.
– Он не сказал, чтобы я сделал это немедленно, – ухмыльнулся шиайтианин.
Саймон все-таки сумел подняться на ноги и доплестись до комнаты с медавтоматом, спотыкаясь, держась за стенку. Впереди – избавление от мучений, только это знание и вело его сквозь адскую муть сузившегося до размеров коридора затуманенного пространства.
Бедро покраснело, сбоку вздулся твердый багровый бугорок величиной с фасолину. Медавтомат сделал Саймону несколько инъекций – противоядие, анестезия, антиаллерген, общеукрепляющие препараты; прилепил к «фасолине» специальный губчатый пластырь.
Хинар, пока шло лечение, весело насвистывал, потом проводил его обратно, втолкнул в комнату и запер дверь. Несмотря на лекарства, бедро побаливало, и онемение до конца не отпустило. Хотелось прилечь, но посреди кушетки зияла безобразная дыра. Саймон всхлипнул и выругался, собрал разбросанные куски синтелона, кое-как напихал в отверстие. Прикрыл сверху курткой – у него не было даже одеяла. Не снимая обуви, растянулся на кушетке.
Топаза он когда-нибудь убьет. Или пришибет, или пристрелит. Саймон не знал, выпадет ли ему случай безнаказанно разделаться