Ударил по тормозам, и грузовик, встряхнувшись на очередной колдобине, послушно застыл.
Костыль с размаху распахнул дверь, грубо сорвал ненавистную маску и безжалостно швырнул на дорогу, растоптав.
– Свобода, братва! – радости Костыля не было предела. – Я же сказал, что все будет путем!
Сграбастав край тента, он лихо вскинул его на крышу и увидел Резаного, сидящего на корточках.
– Тут такое дело, Костыль, наш компаньон, похоже, пообломался…
Альфонс лежал на дне кузова и корчился от боли.
– Что с ним? – поинтересовался Фомичев.
Кажется, начались проблемы, а пройдены только первые километры пути.
– Ты как сиганул, а мы тут на дне лежали. Ну, кузов туда-сюда трясти стало. А последний раз так тряхнуло, что я башкой о борт стукнулся, едва мозги не вышибло, а Альфонс, кажется, хребет сломал.
– Шевелиться можешь? – спросил Костыль, приблизившись.
Бледное лицо Альфонса исказилось болезненной гримасой.
– Все путем, Костыль. Ты думаешь, мне кранты? Хрен-то! Я еще поживу, вот только спину чего-то скрутило. Полежу немножечко, оклемаюсь, а потом еще быстрее вашего побегу.
– Как тебя звать, Альфонс? – заботливо полюбопытствовал Костыль.
– Савелий.
– Хм… Редкое имя. Дело в том, Савелий, времени у нас нет, чтобы дожидаться. Дорога зовет, – честно сказал Костыль.
– Вы что, меня бросите, что ли? – в голосе парня звучало отчаяние.
– Опять ты меня не понял, милый мой, знаешь ты много, а нам это не с руки. Ну чего стоишь, Резаный, – прикрикнул Костыль на Артура, – задуши баклана, да и вперед.
– Такая закусь пропадает, – буркнул Резаный, наматывая кусок шнура на руки, и, поморщившись, произнес: – Извини, братан.
Согнувшись, он ловко набросил шнур на шею Альфонсу и, стиснув зубы, крепко затянул. Альфонс лишь вскинул руки и медленно затих, вытаращившись в брезентовый потолок кузова.
– А дальше-то что? – тускло поинтересовался Резаный.
– А дальше вот что. – Костыль сел в кабину. Артур плюхнулся рядом. – Если замечу что-нибудь такое… убью! Без предупреждения.
Машина съехала с наезженной дороги и покатила в противоположную от причала сторону.
– Ты меня знаешь. – Резаный попытался выглядеть непринужденно, даже попробовал расхохотаться, но страх, застывший в его глазах, заморозил улыбку в неестественную гримасу. – Ты меня хорошо понял?
– Обидеть хочешь… О чем базар, – заверил Резаный.
– Вижу, что понял, – довольно хмыкнул Костыль и уверенно, как если бы разъезжал по полуострову после каждой вечерней проверки,