– Хотите, дорогой, мы, вместо возврата долгов, Вам памятник в центре Белграда отгрохаем? Мой друг отличный скульптор, – предложил генерал, лихорадочно заспешивший к выходу
– А памятник, в полный рост или на лошади?, – пытаясь шутить, я прекрасно осознал, что «плакали мои денежки»
– Памятник можно, и на лошади, и на танке, например, – совершенно серьёзно, но рассеяно, заявил генерал, не приняв, либо не захотев понять моей иронии. Соорудить можем всего за несколько дней. Подпишем, что от благодарных югославов. Ведь такого народа больше не будет. Никогда, – горько произнёс он,
– Но если хотите поменять динары и продолжить разговор, то побежали, побежали за мной, – спешно произнёс офицер, быстро увлекая меня на оживленную улицу в самом центре Белграда
– Зарплату выдают, сейчас, трижды в день, – в спешке объяснял вояка. – Получив деньги, каждый немедленно бежит на центральную площадь, чтобы поменять деньги на американские доллары.– Динар, теперь, падает на сотни процентов в час.
Странно и страшно было наблюдать за десятками тысяч людей, прежде наполненных достоинством и радостью. Ведь до этих тяжелых событий, югославы жили получше многих американцев и европейцев. А сейчас, обезумевшая толпа неслась к площади спасать свои крохотные сбережения. Люди бегали туда по нескольку раз в день. Национальная валюта исчезала, растворялась, таяла прямо на глазах.
Ещё за пару месяцев до этого, генерал не был так растерян. Более того. Ворвавшись в мой Бухарестский офис, как весенний ветер, он был бодр, энергичен и вызывающе весел.
– Эмануил, – панибратски обняв за плечо, генерал подвёл к окну, где расположился значительный экскорт его военизированной охраны. На чистейшем русском языке, говорившем о долгих годах Московской учебы, он продолжил, – мы знаем, что у Вашей конторы есть приличное количество топлива, которого нам так не хватает, – он энергично продолжил,
– Желая задушить Сербию блокадой, американцы, вместе с продажной ООН, объявили эмбарго. В стране не хватает ни продовольствия, ни лекарств, ни горючего! Россия, с Вашим дураковатым Ельциным, нас предала и продала, – при этом, он так осуждающе посмотрел в глаза, что я – этнический еврей, волею судеб оказавшийся при распаде Союза в Молдавии, почувствовал себя виноватым. Мне было стыдно за все. За Ельцина, за развал СССР, за предательство дружественного народа Югославии
– Аванс мы уже внесли на счёт Вашей фирмы!, – Генерал набрал какой-то номер и протянул трубку. Там, действительно, плескался немного растерянный голос менеджера моего банковского счета. Он подтверждал получение солидной суммы
– Вы делаете мне предложение, от которого невозможно отказаться?, – попытался съязвить я
– Да! Именно так, – бодро и сразу согласился Генерал, – выбора у Вас, по-моему,