Здесь Элишка, здесь он может обрести свой дом, если всё сложиться, как задумал. Что ещё ждать?
Герцог Куронский любил театр, особенно комедии. Также он очень любил и музыку, как и герцогиня, которая в основном предпочитала оперу.
Замок в Находе построил герцог Петр вместе с воротами и удобным театром. Напротив сцены сияла прекрасная ложа, на которой блестел вырезанный герб герцога Куронского.
А справа и слева располагались две ложи поменьше, и та, что справа, была увешана богатыми занавесями – это была ложа герцогини. Не бывало лучших спектаклей, когда та появлялась рядом в ложе со своим супругом.
Она приходила сюда, не сказав никому, никем не замеченная, никого не побеспокоившая.
Изредка брала кого-то с собой. Временами она заходила на репетиции, наблюдая в щель между занавесками происходящее на сцене.
Сумрак царил в ложах, пустовал и зрительный зал. Но на сцене и в оркестре было оживлённо. Шум разнообразных голосов, репетирующих каждый свою партию, позвякивание скрипичных струн, настраиваемых музыкантами, на все лады звенящие басы и всюду девичий смех – всё сбивалось в запутанный клубок из созвучий. Во главе оркестра перед пюпитром стоял регент Подгайский. Сжимая в левой руке голубой платок, в правой перебирал между большим и указательным пальцами душистые чётки, к которым время от времени прикладывался. Временами вытягивал шею, поглядывая вверх на подмостки, где были выстроены певцы и певицы. В основном сыновья и дочери местных горожан, вызвавшиеся сами, тем более за их порыв герцог довольно щедро заплатил.
– Йозефек! – позвал Подгайский, – На пару слов!
Из хора вышел тенор и помощник пана учителя Йозеф Коржинек, как называл его Подгайский – Йозефек, да и вся семья величала «паном Йозефеком». Этот был тот самый парень, которого перед мессой трёх королей угораздило неудачно упасть и тем самым подвести своего учителя. Тот был худым и слабым, внешне отличался только острым носом. Но весь облик помощника учителя излучал смирение и милосердие.
А потому быстро выбежал на зов учителя и встал на ступенях подмостков, направляясь в уголок.
– Надо ещё Марженке напомнить, чтобы была повнимательнее.
Йозефек охотно кивнул и снова отбежал вверх.
Учитель зажал нос большим и указательным пальцами, забив его табаком. Его внимание привлёк капельмейстер герцога, с которым тот заговорил.
Йозефек в тени кулис чувствовал себя виноватым вплоть до поднятия занавеса, где собрался девичий хор. Марженка Подгайска стояла с двумя подружками в сторонке, у самых кулис. Предметом их разговора был первый тенор, девушки только и говорили о нём, как о лучшем актёре, и многие их них без конца твердили, что красивее парня за всю жизнь не видали.
Йозефек подошёл к девушкам и сказал важно:
– Панна