– Па, по-моему, тебе надо обратиться в полицию.
– И что я им скажу? Что мы с дампир Даной (отчества не знаю, фамилии тоже, адрес знаю, но не скажу!) из клана Красной Луны сидели в ресторане, а мой давний знакомый решил её застрелить, но мы не дали ему такой возможности. А вот по башке дали! Теперь он в больнице, найдите его, пожалуйста, и сделайте внушение. Ну чтобы он в неё больше не стрелял, а то вдруг попадёт?
– Да, звучит не очень… А где оружие?
– Я его выбросил в мусорник.
– Мог бы продать, пистолет Токарева – это же антиквариат в твоё время, – напомнил Эд.
– Угу, и сесть эдак лет на восемь. Потому что одно дело – продавать французскую шпагу конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века и совсем другое – боевой советский ствол.
– А может, тогда самим поискать этого твоего Фрола? Ну там позвонить в «Скорую», в больницу. Куда-то же его увезли?
– Да, лапка, – я обнял Хельгу за плечи, – вернёмся домой, я именно так и сделаю. Хотя, конечно, позвонить в «Скорую» можно было и раньше. Но, понимаешь ли, если я его найду, то буду обязан сдать Капитану.
– А в чём затык? Он же первый на вас напал.
– В общем, за год до выпуска у нас были парные учения со старшими группами, и он вытащил меня из горящего дома. Я был в доспехах, учения максимально приближены к боевым, помогать товарищу не приветствовалось, а уж тем более «учебному врагу». А он выволок меня на своём горбу, уже потерявшего сознание от дыма, с серьёзными ожогами, но по очкам его взвод проиграл. Представляешь, как они были ему «благодарны»? Потом мы общались уже на уровне казарменной дружбы. После распределения он пару-тройку раз писал мне на учебный пункт, вроде как был вполне доволен местом и службой. Ну а после того, как я получил своё место у Граней, переписка кончилась.
– Романтично, – мурлыкнул бывший бог, наматывая на мизинец золотистые кудри.
– Я даже не знаю, как назвать наши отношения. Мы ведь не были друзьями неразлей вода, приятелями по клубу общих интересов, даже сослуживцами, мы просто…
– Я и говорю, это очень романтично!
– Эд, мать твою, северную олениху, за хвост, об стенку и в суп, – рявкнул я, потому что до меня дошло, куда он клонит, но Хельга первой щёлкнула дядю по лбу:
– Не обижай папулю!
Дядя Эдик свёл глаза к переносице и, задрав ноги, рухнул под стол.
– Ой, я его не сильно?
Вернувшаяся толстая кухарка сурово фыркнула в мою сторону, добавила воды в булькающий котёл, вскинула на плечо тощего бога и, успокаивающе похлопывая его по заднице, унесла из обеденного зала. Агата по-своему добрая, зря не обидит, а к Эду относится с особой сентиментальной нежностью – в него так верил её покойный дедушка…
– А чего он теперь от тебя хочет? – прильнув головой к моему плечу, спросила Хельга.
– Ничего. Я же говорил, он ворвался в кабинет, наставил пистолет на голую Дану, а потом увидел меня и как-то…
– Что?!