Много всяких оскорбительных слов произнес Кощей. Крыл он Купердяя по маркетингу, склонял к лизингу да мерчандайзингу, а под занавес обозвал сволочью волатильной, коей надо секвестировать сбытовой дивизион.
И стало в Крупном Оптовище точно так, как заклял бессмертный старец. Каждый наживал несметное богатство, потом мог в одночасье разориться до грошика, затем снова поднимался, но общая сумма благ оставалась равной. На каждую безделицу находился покупатель. Ветхие товары сменялись новыми, ведь и Торгаши-Керим завез два воза всякой всячины… А кое-кто приноровился по вечерам оставлять у ворот снедь да кое-какой товарец. Утром таких снабженцев ждали мешочки с деньгами. Местные сидельцы использовали для приемки длинные багры, а мешочки отлично летают.
Этот своеобразный бермудский треугольник похищал у семей кормильцев – отцов, братьев, мужей, и осиротевшие семьи тщетно пытались вернуть купцов домой. Ни один нанятый колдун не превозмог Кощеева проклятья даже после того, как сам бессмертный ведун слег из-за истории с иглой.
– Вот она, подлинная власть… – протянул Иван.
Сытый книжник стал размышлять вслух:
– Откуда власть? Я разумею, от слова «волос». Чья шапка волосатее, то бишь у кого пушнина богаче, да чья бородища гуще – у того и власть. Вон, хотя бы бояр вспомни… Но это понятие человеческое. А есть и высшее владение. Владетель – это тот, у кого все в лад, все по Прави великой.
Пока Старшой набирался мудрости у летописца, Торгаши-Керим, Абдур-ибн-Калым и Егор попали в не очень приятную историю.
Как и любой купец, Торгаши попробовал смухлевать. Ему приглянулась сбруя на коня.
– Вот подарок сыну! – воскликнул толстый персиянец, и его помощник тоже зацокал языком.
Хотя Емельянов-младший не разбирался в упряжи, но и он понял: сбруя действительно справная. Крепкая кожа, украшенная стальными, отполированными до зеркала, пластинами, добротное седло, позолоченные кольца – в общем, мечта джигита. И отличная плетка в придачу.
Человек, продававший упряжь, оказался откровенно слабоумным товарищем. Мужичок не особо молодой, весь какой-то всклокоченный, щуплый, словно недокормленный подросток, в глазах – полнейшее умиление и неестественный задор. Кожура подсолнечная на лоб прилипла, рубаха дырявая да в пятнах… Босяк юродивый.
Опытный Торгаши мгновенно оценил продавца.
– Сколько хочешь?
– А сколь не жаль? – Мужичок вроде бы и прищурился хитро, но в затылке пятерней поскреб, выдавая собственную дураковатость.
Купец погладил пузо.
– Вещь хорошая, работа старательная. На первый взгляд, не жаль и золотого. Только сам понимаешь: конь-то в скорости потеряет!
– Как так? – открыл рот продавец.
– Обыкновенно. Пластины стальные, знать, тяжелые. Передняя лука у седла вверх молодцевато загнута, затейливо, конечно, но встречный ветер будет замедлять ход. Плеть – просто