– Чем манит? Да хотя бы тем, что я не хочу быть как ты! Не хочу быть как моя мать, как любая, как каждая женщина в нашем селении! Бессмысленное существование в угоду какому-нибудь ничтожеству… В этом суть? В этом их цель?
– Цель, суть, смысл? Ты говоришь как те, другие… Как те же русские. А на самом деле и цель, и смысл в том, чтобы быть счастливой женщиной, чтобы детей родить, чтобы быть любимой.
– Так, что же ты, Зулейка? Неужто добровольно отказалась от всего того, что сама же сейчас и перечислила? Где твой любящий муж, где твои дети, где?! Где это всё?
Алия торжествующе посмотрела на поникшую прислужницу.
– И вместо того, чтобы быть счастливой, ты сидишь здесь, напротив меня и что? Учишь жизни, которой и сама не знаешь? Быть послушной, покорной… безмолвной куклой! Кто-то одним махом лишил тебя всего того, о чём мечтает женщина.
– Твой разум заполонил гнев, Алия. Это не ты сейчас говоришь. Твоими устами говорит шайтан. Ты пожалеешь об этих словах потом.
– Да когда-нибудь наступит это «потом» или нет? – Всплеснула Алия руками в явной издёвке. – Пять лет уже слышу от тебя эти слова!
– А мне кажется, ты не слышишь. – Грустно улыбнулась Зулейка.
Она легла в постель и отвернулась, оставляя Алию наедине со своими мыслями, претензиями, вопросами. Алия хмурилась и смотрела на спину прислужницы. Она не могла заставить её говорить с собой. Или могла? Она… она имела на это право? И если да, то чем же она лучше всех тех, на кого без зазрения совести тычет пальцем? Кто она такая, чтобы претендовать на чужие мысли, на чужую волю? И именно оттого, что права такого не имела, пришлось вернуться к своей кровати и нервно устроиться сидя на ней.
Отец злился на Алию за то, что своим поведением она выказала неуважение к русским. К тем, кто за неё сражался. На самом же деле отец боялся, что защитники могут в один миг превратиться в завоевателей и вместо того, чтобы дарить жизнь, захотят её отнять. Его жизнь, жизнь Зулейки… Это в их власти. А власть портит людей. Так говорила её мать всякий раз, когда Алия спрашивала, какого это, иметь влияние на чужие судьбы. «От тех, кто имеет власть, надо держаться как можно дальше» – неизменно добавляла мама, грустно улыбаясь. Алия готова была с матерью поспорить, но не имела на то права, не имела опыта.
Но этого боялся отец. Алия же не боялась ничего и никого. Ей так казалось. Она хотела верить в это. А ещё хотела быть счастливой. Разве это так много? Разве она не имеет на это права? И путь к собственному счастью только этим утром виделся ясным и чётким. Что могло измениться всего за несколько часов? Разве что-то измениться могло? «Нет, не могло» – чётко и предельно ясно Алия дала ответ. Вот только глупое сердце протестующе застучало. Девушка горько усмехнулась… Пожалуй, именно так же стучало сердце её матери, когда та сделала самую большую ошибку в своей жизни. Али закрыла ладонями лицо и предельно решительно качнула головой.
– Осталось совсем