– А уж я-то как его провела! – мрачно сказала Таня-жена, поправляя оборки на белой кофточке. – У меня, кстати, первый урок – русская литература.
– Ничего, – успокоила ее Сычева, – сейчас пойдешь к маме, отмокнешь в ванной, почистишь зубы, причешешься, попьешь кофеек и будешь как огурчик. Мне, кстати, тоже через час нужно в редакции быть. У нас сегодня планерка. Главный убьет, если опоздаю. Так-то у нас график более-менее свободный, но раз в неделю, утром как штык должен быть на планерке!
– У меня урок, у тебя планерка, а ты, милое создание, куда? – обратилась Таня к Татьяне.
– У меня там вещи, – Татьяна виновато кивнула наверх.
– Ну-ну, – усмехнулась Таня-жена.
– Ну-ну, – усмехнулась Танюха-любовница.
Они развернулись и стали спускаться вниз – нога в ногу, плечо к плечу.
Татьяна поежилась от пробравшего ее холода и пошла наверх.
Дверь оказалась не заперта.
Татьяна толкнула ее и шагнула в квартиру, где витал запах кофе, дорогого трубочного табака и любовных страстей.
Глеб на кухне жарил яичницу. Яйца громко шкворчали в избыточном количестве масла.
– Черт, не успеваю, – буднично произнес Глеб, отдернул рукав пиджака и посмотрел на часы. – Дожарь и поешь, – обратился он к Татьяне.
Татьяна подошла к печке и убавила чересчур рьяные языки пламени.
– Еж... я уезжаю сегодня.
– Да? Почему? – Кажется, он искренне удивился. Она посмотрела в его черные, насмешливые глаза.
– Как ни странно, я все еще люблю тебя, Еж.
– Ты хочешь сказать, любовь зла?.. – усмехнулся он и опять посмотрел на часы.
– Я хочу сказать, что сейчас не самый легкий период моей жизни.
– Хочешь совет?
– Нет.
– Хочешь! Не бери в голову ничего, что может усложнить твою жизнь. И мою тоже.
Яйца сгорели. Как-то сразу, внезапно, кружево белка почернело, приобрело несъедобный вид. Татьяна отставила сковородку в сторону и выключила газ.
– Жаль, что ты не озвучивал свои принципы раньше, – сказала она.
Он засмеялся и опять посмотрел на часы – на этот раз на настенные, с суетливым маятником.
– Раньше! – воскликнул он. – Да мы знакомы-то были неделю. Очнись! Я никогда, ничего от тебя не скрывал! Говорил, что люблю женщин, говорил, что они любят меня, говорил, что превыше всего ставлю свою работу и свой личный успех, говорил, что не собираюсь обзаводиться детьми, потому что они забирают массу времени, денег и сил. Я всегда говорил, что не собираюсь связывать свою жизнь только с одной женщиной!
– Говорил, – кивнула Татьяна, – только, кажется, я этого не слышала.
– Очнись! Ведь именно за это ты стала называть меня Ежом! – он попытался обнять и поцеловать ее в висок.
– Любовь зла, – отстранилась Татьяна. – Ты прав, именно это я и хотела сказать.
Он мигом нацепил маску равнодушия, повернулся спиной, ушел