– Кстати, почему «хотели»? – спросил Вадим у криминалиста. – Убийц было несколько?
– Ну, точнее могу сказать только после полного осмотра места, – ответил Толик, продолжая колдовать над чемоданом, – но чутье мне подсказывает, что убийца был не один.
Довгань взял за плечо участкового:
– Игнатьич, выясни личность хозяина квартиры, а я закончу с соседом.
– Добро, – ответил участковый.
Аккуратно развернувшись на каблуке, Игнатьич перешагнул через кровавую дорожку капель на полу, и выйдя из квартиры на носках, кивком дал понять соседу, который терпеливо ждал у порога с вопросительным лицом, что в квартире идет изучение места преступления, мол, всё, как положено, а Вы – ждите.
Выйдя на крыльцо, участковый остановился подышать свежим воздухом. Прохладный утренний ветер, еще не прокопченный выхлопными газами автомобилей, оказался очень кстати, чтобы вернуть ясность сознания. Несколько минут, проведенные в квартире, совершенно замутили голову, и участковый стал жадно и с удовольствием вдыхать свежий воздух. ЖЭК и паспортный стол, куда он собрался наведаться, были в десяти минутах неспешной ходьбы, поэтому он решил не торопиться. «Оперативной группе еще долго работать», – подумал он и извлек из кармана плаща мягкую пачку сигарет. Размяв пальцами табак и чиркнув спичкой, он затянулся ароматной Marc O’Polo с вишневым вкусом.
Для жалованья участкового это были недешевые сигареты, но Игнатьич старался курить не много. И даже установил для себя лимит – не более пяти сигарет в день. И заметил при этом, что редкие перекуры, когда можешь подымить спокойно и без суеты, доставляют больше удовольствия, чем когда тянешь одну за другой и как бы «мимоходом».
Американская сигарилла курилась долго. Это был качественный продукт из трубочного табака и неиспорченной селитрой бумаги. И если ты даже оставлял ее в пепельнице – она не продолжала «докуриваться» сама собой, как это делало большинство современных сигарет. Но и не гасла, а терпеливо ждала продолжения, практически не давая дыма. Поэтому требовала от курильщика соответствующего уважения к своим потребительским достоинствам.
Весь двор дома был запружен автомобилями. Выгоревшая на солнце и затертая шинами разметка не могла справиться с таким количеством движимого имущества, поэтому жильцы попросту игнорировали ее. Любое мало-мальски свободное пространство заполнялось разномастными железными конями без оглядки на их породистость и статус хозяина. Судя по ситуации, автовладельцы дома старались придерживаться золотого правила не закрывать выезд с парковки другому автомобилю, даже если для этого приходилось залезть одной стороной колес на тротуар. Хотя это вызывало справедливое недовольство пешеходов и грозило царапинами на кузове.
Оперативная машина стояла у подъезда прямо посередине проезжей части. Водитель, парнишка лет двадцати-двадцати трех, дремал, потому