Считаю целесообразным сохранять выбранную линию ведения переговоров, воздерживаясь от прямой безвозмездной помощи Северу и оказывая процессу только юридическую и организационную поддержку. Китайская сторона в данных сферах располагает меньшим доверием Запада, поэтому закономерно проявляет готовность взять на себя экономический аспект поддержки Севера.
т. Быков
Илья Николаевич отложил ручку, снял очки и откинулся на кресле. Наконец-то можно было немного расслабиться. Глаза устали. Нужны были новые очки, так как он чувствовал, что за последние пару месяцев зрение ухудшилось, и нынешние линзы уже не справлялись. Да и дужки стали неприятно давить зависочную область при длительном ношении.
Он вызвал шифровальщика звонком.
– Отправь срочно, Слава, – сказал он шифрику.
– Хорошо, Николаич, – откликнулся Слава с улыбкой. – Подредактировать могу?
– На твое усмотрение, – ответил резидент. – Только не слишком усердствуй. Тем более, там и так не много текста.
– Понял, шеф, – Слава положил телеграмму в рабочую папку и покинул кабинет.
В общем, получилось достаточно громоздко со стилистической точки зрения. Прочитав «телегу», Слава в очередной раз вздохнул и чертыхнулся про себя. Далеко не все разведчики развивали в себе навык писать кратко и емко. А излишне большой текст – это и дополнительное время работы шифровальщика, и дополнительная стоимость услуг спутниковой связи. За это шеф шифровальной службы по голове не гладил. Слава, как человек, прочитавший и отправивший за свою службу не одну тысячу телеграмм, обладал поистине талантом редактировать подобные тексты. Резидент знал об этом, и доверял Славе корректировать за собой. Резиденту не очень нравилось стилистически обрабатывать свои и без того хорошие тексты. Ему вообще претила эта техническая часть процедуры. В написании телеграмм, по его мнению, рождался практически литературный продукт, квинтэссенция аналитической мысли, облеченной в изящные литературные формы. Формулирование своих мыслей доставляло ему удовольствие литератора, и всяческие попытки «обрезать» или «высушить» такой текст он считал едва ли не оскорблением своего интеллекта и литературного дара. И когда заходил между коллегами разговор на эту тему, он всегда вспоминал, как в период своей учебы в Институте имени Андропова читал архивы царской охранки и попадавшиеся в них шифрованные сообщения, в частности, между руководителями подразделений тайной полиции и курировавшими их высокопоставленными чиновниками. Эти сообщения были написаны изысканно, со всеми причитающимися реквизитами и оборотами русского языка, на который были способны просвещенные люди того времени. Увы, сейчас, в век утилитаризма, всё сводилось к необходимости выдать максимум сути в минимальном объеме текста. Однако, по мнению Ильи Николаевича, только полноразмерным литературным текстом можно