– Черт с тобой, – махнул я рукой, – делай, что хочешь. Скажи лучше, как жена, куда подевалась моя рубашка?
– Кажется, у нее приключилась любовь с моими джинсами, – засмеялась Элка. – Они свалили в романтическое путешествие.
Я пожал плечами и вышел из комнаты.
Я совсем позабыл о маман.
Поэтому вздрогнул, когда увидел на кухне женщину, стоящую у плиты. Она озабоченно хмурилась над кастрюлей, в которой что-то бурно кипело.
– Сын, – она на мгновение подняла на меня большие карие накрашенные глаза, и тут же сразу уткнулась в кастрюлю, – прости, ужасно глупо вчера получилось. Я не думала, что ты вымахаешь таким... таким Шварцем. А тот мальчик, которого я вчера обняла, так походил на Сережу, твоего папу!
Я попятился, чувствуя некоторую неловкость от того, что не очень одет.
– Да, очень похож, – журчала она, не отрывая глаз от кастрюли, – я уж было потом подумала, а не нагулял ли твой папа еще одного сыночка? А, может, это нахулиганил Сазон? Слушай, ты не знаешь, сколько варятся яйца всмятку? Я без своей домработницы Ляльки как без рук!
– Минуту, – подсказал я.
– Две, – Элка оттеснила меня с прохода, подошла к плите и тоже заглянула в кастрюлю. – Генриетта Владимировна, вы варите всмятку перепелиные яйца?! Как же их есть? Спичкой?
– Перепелиные яйца всмятку – очень полезные, деточка. Они убивают раковые клетки.
– Господи, Генриетта Владимировна, неужели в вашем роскошном организме есть раковые клетки?
– Типун вам на язык! – взвизгнула маман. – Это для профилактики. А вы – домработница Сазона?
Стекла Элкиных очков блеснули так, что я понял – если я не вмешаюсь, семейная жизнь начнется с большого скандала. А может, она этим скандалом даже и закончится.
– Это моя жена, Генри... Вла... ма... па... Жена! Элла Тягнибеда!
– Что за фамилия?! Да и имечко никуда не годится. Надеюсь, мои внуки не будут Тянитолкаями!
– Внуков у вас не будет, – сухо отрезала Элка. – О том, что я бесплодна, судачит весь город.
– Никогда не хотела быть бабушкой.
– А придется. В утренней газете написано, что у Глеба скоро родится ребенок от совершенно посторонней девушки.
– Что вы говорите? Ну, совершенно посторонняя девушка ни в коем случае не сделает меня бабушкой!
– Хватит! – гаркнул я во всю силу своих неслабых легких. Но они не обратили на меня никакого внимания.
– Деточка, а какой у вас рост? Метр девяносто пять? Шесть? Семь? Восемь? Подайте, пожалуйста соль во-он с той полочки. Вы достанете.
– В вашем возрасте, Генриетта Владимировна, неразумно употреблять в пищу соль. Кстати, яйца переварились. Они не всмятку, они вкрутую. Боюсь, вашим раковым клеткам ничего не грозит.
– Даже если яйца вкрутую, они не перестали быть перепелиными и не утратили своих целебных свойств. А вам, деточка, нужно побольше кушать жирного, сладкого и мучного. Эта болезненная худоба...
– Не более болезненная, чем ваша, Генриетта Владимировна. Мои джинсы