– Алло? Кто это?
– Это я, Володя. Таня, здравствуйте! Вы помните меня? В апреле…
– Ой, конечно же, конечно помню! А я думала, вы про меня забыли… или телефон потеряли.
– Что вы, ни в коем случае! Просто по ряду обстоятельств я не мог позвонить раньше. Простите, пожалуйста.
– Что с вами поделаешь, придётся простить. Вы ведь теперь такая знаменитость! Про вас газеты сообщали.
– Да глупости всё это. Я вот… вообще-то у меня тут отпуск выдался, вот я и… Я ведь обещал вам позвонить, вот и…
– А вы откуда звоните?
– Из будки телефонной. Здесь вот, в Гаграх, в парке на побережье. Недалеко от того места, где мы повстречались.
– Ой, серьёзно?! Слушайте, Володя, не могли бы вы к нам прийти в гости? Пожалуйста, я вас очень прошу!
– Да я только что приехал! Ещё даже не устроился толком. Сейчас в гостиницу заеду, а потом…
– Так вы не по делам? Отдыхать приехали?
– Ну, я же говорю – отпуск.
– Тогда так. Нечего вам в этой дурацкой гостинице делать! У нас будете жить. Как раз комната пустует.
– Может, это неудобно?
– Очень даже удобно! Мы здесь все так подрабатываем. Сдаём комнаты отдыхающим. Вы ведь отдыхающий? Ждите, сейчас подъеду.
Уже через полчаса Волков сидел в прохладной комнате с кондиционером и смотрел на Таню и её маму. Только сейчас он почувствовал, как соскучился по домашнему уюту и семейному теплу. Белые накрахмаленные кружева на подушках, семь слоников, выстроенные по росту на стареньком пианино, подсвечник в виде каменного цветка… Всё это так напоминало ему дом, детство. Он вырос у бабушки, в Санкт-Петербурге. Его родители были геологами и сгинули где-то в тайге, когда ему было всего пять лет. Пока жива была бабушка Ксения, у него был дом; но после её смерти Володя мотался из одной экспедиции в другую, только бы не возвращаться в заброшенную холодную квартиру на Благодатной улице. В доме Тани Волков чувствовал себя уютно и спокойно; расположившись на скрипучем, с потёртой в насиженных местах кожей диванчике, ничего не хотелось делать, только бы вот так просто сидеть и чувствовать тепло домашнего