Утро сменилось жарким днём. Скачка оживила людей. Николай чувствовал сильный ток крови, хотелось что-нибудь выкрикнуть или совершить нечто из ряда вон…
Стрела угодила в круп лошади одного из нукеров. Животное рванулось, тонко заржало. Прилетела ещё одна стрела, но бесполезно воткнулась в пересохшую землю.
– Вон там! – показал Носитель оголённой саблей на небольшое скалистое возвышение, и два воина оторвались от группы. – Убейте его! – И остальным: – Уходим!
За другим холмом навстречу им кинулась дюжина зло визжащих вооружённых всадников. Они, похоже, не вызвали у людей Носителя особой тревоги, хотя нападавших было в два раза больше. Это были явно не профессиональные воины, а какой-то сброд. Последнее сравнение к Николаю передалось от Носителя.
И всё равно, несмотря на понимание ощущений Носителя, Николай содрогнулся от вида разъярённого человека, несущегося с открытым для крика ртом, прямо на него. Такое Николай переживал впервые – созерцание непосредственно надвигающейся угрозы зачаровывало, обволакивало странной пеленой слабости, ибо вот оно – неизбежное…
Однако Носитель неторопливо положил ладонь на ухватистую рукоять сабли, вынул её из ножен в одно мгновение, словно она весила со спичку, и, не примериваясь, всем телом подался в сторону нападавшего. Рубанул сверху вниз. Крик противника перешел в клёкот – сабля раскроила его от шеи до сосков груди.
Не сбавляя скорости, нукеры Носителя прошли через толпу как через неумело расставленную группу кеглей, оставив за собой половину смертельно раненых противников; другие, припадая к шеям лошадей, в панике бросились прочь.
– Всех собрал! – презрительно выкрикнул Абдаллах, злая усмешка перекосила его молодое чистое лицо. Он сделал отмашку запачканной кровью саблей. – Скоро женщин на нас пошлёт!
Носитель не ответил, но одобрительно посмотрел на сказавшего, потом на Гульбиби.
Испарина покрывала её прекрасное лицо.
Если верить магам и закону кармы, то её выдержка и хладнокровие должны были закалить душу и передать эти качества будущему её обладателю, то есть Николаю. Но он ничего подобного в себе никогда не наблюдал. Напротив. Ведь перед собой он был всегда честен. Размазня! – вот его мнение о себе.
И он восхищался Гульбиби.
Гульбиби!.. Да будь он сам на месте Носителя его сознания, он, быть может, стал бы похожим на него: смелым, уверенным в себе и в свою способность охранить любимую от любого посягательства…
– Это же… Аксункур… – прерывисто прошептал Носитель.
Новых противников было всего четверо, но как они выехали навстречу кавалькаде Носителя, как перекинули руки к поясам с оружием, как они держались в сёдлах – даже неискушённый в таких делах Николай понял: эти четверо ни чета недавней дюжине.
– У-урр! – прорычал Носитель. – Будь со мной по левую руку, – буркнул он Абдаллаху. – А ты, Низам, ударь по Бешеному из лука!
Стрела, тут же пущенная Низамом, странным образом, не долетая Аксункура – громадного, пропорционально сложённого воина, –