Двоих из них позвала любовь, остальных – ненависть…
Ночь. Неправдоподобно яркий лунный свет, тонкие острые тени деревьев…
Николай видел и воспринимал окружающий мир глазами Носителя его сознания. Носитель передвигался осторожно, держался тени. До Николая стали доходить его ощущения. Первое – зуд и жжение в ладонях, словно только что руки держали или цеплялись за нечто твёрдое и неровное. Потом – ноги. Они несколько мгновений назад выдержали прыжок с большой высоты.
Шуршала перезрелая листва, и где-то невдалеке плескалась вода.
За расступившимися купами деревьев и кустов открылось залитое лунным сиянием необыкновенное, ажурное и невесомое, будто изъятое из сказок тысячи и одной ночи строение. Чистейшее серебро и чёрные провалы – игра света и тени – придавали ему геометрическую чёткость, схожую с аппликацией, нанесённую через тончайший трафарет.
Носитель остановился, прислушался, повертел головой. Слева тонкой невысокой струёй мельтешил фонтан.
– Т-ток, т-ток, – раздалось совсем близко.
Носитель встрепенулся и ответил. К нему метнулось призрачное видение и замерло в шаге от него.
– Зачем ты здесь? – прерывистый шёпот принадлежал женщине. Она с ног до головы была укутана в темные одежды.
– Лошади и мои верные нукеры ждут нас, о, любимая!
– Он убьёт вас всех!
Рука Носителя опустилась: пальцы привычно сомкнулись на рукоятке сабли.
– Это я его убью! Решайся, свет моих глаз.
Она приложила изящную лёгкую ладонь к его щеке, и Николай тоже почувствовал нежное прикосновение, током пронзившее Носителя, а ладонь медлила, лаская его лицо.
– Увези меня… – выдох вышел из её груди.
Николай озарился клочками давно передуманных мыслей и решений Носителя. Она теперь его и он один будет обладать ею!.. Мухтарам не оставит их в покое, и жизнь их скользит по лезвию кинжала… Жизнь распалась на две неравные части – двадцать пять лет до сего мгновения и неизвестно сколько после… Что скажет отец?.. Но зато, хоть три дня он и она – одни…
(Почему три, у меня их шесть, – промелькнуло у Николая).
Носитель подхватил её сильными руками, и тело его возлюбленной… да, да… Гульбиби обрело плоть и осязаемую тяжесть. Она засмеялась чистым серебром в серебристом лунном свете.
Всё в ней было желанным…
– Бек, объявился Мухтарам!..
Нукер смотрел в сторону, чтобы не видеть прелестного лица Гульбиби. Николай победил Носителя, и она теперь не скрывала своего лица от мужчин.
– Где?
Рука потянулась к поясу… Он обувался в высокие сапоги. Наступало утро четвёртого дня… А три предыдущих – они стоили первой части жизни, вторая сейчас казалась несущественной и непонятной. Да что там в ней может ещё произойти такого? Если всё, всё (!) уже случилось.
– В