– Мне не платят, – с досадой в голосе произнес незнакомец, – я волонтер. Я доволен тем, что могу заниматься чем занимаюсь, путешествуя по миру и времени.
– По миру и времени, – повторил за ним Семен. – А Высоцкий тоже?
Незнакомец молча кивнул головой.
– А он куда отправился?
– Эта закрытая информация. Если есть желание с ним встретиться – то шестидесятые, семидесятые, вплоть до восьмидесятых. Точно так же, как с Пушкиным. Еще можно посетить Серебренный век, там много поэтов. Но время не самое, я Вам скажу, спокойное и безопасное.
– И все равно я не понимаю! – негодуя, пожал плечами Семен. – То Вы говорите, что все прописано вплоть до запятой, то странная оса, то теперь время не безопасное.
– Много горя, крови, голод опять же, вши и тиф. Быть может, Вы не умрете, но, вполне возможно, что будете голодать, мерзнуть в холодных квартирах без электричества, газа и прочих удобств, вот в чем дело.
– Да, – задумчиво произнес Семен, – и антибиотиков там еще нет. Ваша правда, время не самое благоприятное, но какие поэты, художники… Там же просто вулкан, да что там вулкан, вулканище! – восхищенно произнес Семен. – Блок, Маяковский, Есенин, Цветаева, Волошин, Гумилев, Ахматова, Хармс, Олейников, Введенский. Можно бесконечно долго повторять, только язык натрешь. Булгаков, Ильф и Петров, Чехов, Толстой, Горький. Голова кругом идет от всего этого многообразия талантов, великих, великих литераторов. А художники! Один Репин чего стоит, а там еще Малевич, Павел Филонов, Кандинский, Бурлюк, Нестеров, Левитан, да кого там только нет!
У Семена кружилась голова от восторга, когда он произносил эти имена. Для него это были величайшие люди, о которых он всегда говорил с огромным пиететом, и вдруг есть такая возможность увидеть их воочию, а, может, даже познакомиться и подружиться.
Семен вновь усмехнулся нелепости подобной ситуации.
Незнакомец же, напротив, был крайне сосредоточен и угрюм, ему, по всей видимости, не казалось все это смешным, или же он так искусно играл свою роль.
– Я так понимаю, Вы выбрали? – словно поторапливая Семена, произнес он.
– Нет, – встрепенулся Бокалов, будто на него плеснули холодной водой из ковша, – все это прелестно, но мне почему-то кажется, что я человек совершенно другой формации, не похож на них. И еще я где-то читал, что лучше не приближаться к своим кумирам, если ты не хочешь в них разочароваться. Это первое. А второе – это лишь хорошо в кино смотреть о людях, которые жили в то время, а сам я туда никак не хочу попасть. Я лучше куда-нибудь поближе к настоящему. Пусть на сорок лет, пусть на пятьдесят, не важно, но, все же, это, как-то, родней мне, что ли. А туда дальше чего-то не хочется.
– Дело Ваше, – сухо произнес незнакомец, – так, значит, в 70-е?
– Почему нет? – задумчиво произнес Семен. – Молодой Гребенщиков, Цой, Майк, Башлачев, все живы, здоровы.