– Что это? Ты должна быть рада, что я полюбила.
– Лиз, приди в себя! Чему я могу радоваться? Тому, что буду наблюдать, как ты будешь губить свою жизнь? Мне даже страшно представить последствия твоего поступка. Лиз, дорогая, я так хотела, чтобы хоть ты была счастлива.
– Злата, я очень счастлива. Я обрела любовь, поверь, это самое ценное, что можно познать в этой жизни.
Внутри меня болезненно зажавшееся сердце запульсировало. Мои мысли, превратившиеся в вихри, вращающиеся в моей голове, вдруг замерли, и я вспомнила глаза Винсента, когда он рассматривал меня. Я попыталась прогнать это наваждение, хотя понимала, что о нем я вспоминала все это время и, несмотря ни на что, так и не смогла забыть его.
Возвращаясь от Лиз, я думала о жизни, любви и несправедливости всего происходящего.
Правда, тогда я еще не знала, насколько может все происходящее быть несправедливо.
Моя жизнь потекла обыденно, если можно назвать все, что происходило со мной, обыденной жизнью. Муж продолжал регулярно избивать меня, принуждать, удовлетворять его фантазии в постели, а потом вышвыривал кусок истерзанной плоти, который от меня оставался. Я восстанавливалась физически и разрушалась душевно, но этого никто не видел.
Когда Норан заменял ночи со мной на других, я слышала из его спальни стоны и не понимала, как вот все это может приносить такое удовольствие, которое я слышала в стонах женщин. Все понимание близости с мужчиной, ассоциировалось у меня с болью и унижением. Наслушавшись стонов, я огораживала себя барьером, не позволяя звукам проникнуть внутрь, и засыпала, борясь с мыслями о «нем» и о том, что возможно с «ним» могло бы быть все по-другому. И я бы хотела узнать, как могло быть с ним. Только что толку от моих мечтаний. Я замужем, и мой брак может длиться века. Хотя сейчас мне уже не казалось так. Я чувствовала, что Норан что-то планирует. Предчувствие беды нагнеталось в воздухе замка, а мне лишь приходилось, как обреченной на казнь жертве, ждать приближения заветного часа.
В отличие от моей жизни, жизнь Лиз кипела страстями. Я регулярно ездила к ней, наверное, еще из-за того, что все-таки надеялась вразумить ее не делать глупости и одуматься. Но каждый раз, приезжая, я понимала, что Лиз стремительно идет к финалу. Что будет после того, как она решится на отчаянный шаг – разделить постель с тем, кого полюбила? Мне было даже страшно представить. Я знала, что это конец. Наверное, еще и поэтому я старалась как можно чаще у нее бывать, чувствуя, что скоро разразится гром.
И вот трагедии вселенского масштаба в моем представлении разразились, причем практически одновременно. В один из дней я узнала от слуг, которые, как всегда убираясь, громко разговаривали, о том, что Лизета из рода Ядраги проклята своими родителями и отрешена от рода за то, что